— Верно. Яркие сильные души, вы прекрасно все видите сами. Не об этом ли ты просил, Йандир? — Кирвах отвлекся от своего маникюра, натянул перчатку и сложил руки на груди. Кинжал при этом точно растворился в его ладони. — Ну так что? — Мое слово сказано. Я… мы, мы, разумеется — возьмем эти души в наше святилище, и если, после должного отдыха они… В общем, да, я принимаю ваш дар. И вам пора. Но этого чужака, — Йандир едва не выплюнул последнее слово. — Уводите. Ему тут не место.

— А благодарность, м? Ты ничего не забыл? — Кирвах подобрался, точно кот перед прыжком. — Дар? Это должен был быть обмен! Ты мне должен выполнение одной моей просьбы. Я попросил помочь нашему гостю. И что я слышу?

— Мне от них ничего не нужно, — Арталион ухмыльнулся как можно развязнее, скрывая растущее отчаяние. — Не трать время, Мастер Труппы.

— Тебе, может быть, и да, а вот мне… видишь ли, мой темный брат, он кое-что обещал. Провидец Йандир! Последнее слово. Я прошу. Подумай.

— Нет! Друкари никогда не изменится, я не собираюсь даже пытаться. И не проси больше ничего. Хватит испытывать мое терпение, арлекин. Я… я благодарен и прошу оставить нас. Уговор был — просьба должна быть выполнимой и не несущей для нас вреда. Эта — не такова!

— Оставить? — Кирвах, до этого начавший было разворачиваться на носках и даже взмахнувший было уже рукой своим — уходим, тут больше нечего ловить — резко обернулся. Взвихрились полы плаща, фигура арлекина словно превратилась в яркое цветовое пятно — непонятно было, он просто с такой скоростью метнулся вперед или же на долю секунды активировал домино-поле — и через два удара сердца оказался рядом с Провидцем. Грубо ткнул его пальцем в грудь и прошипел, глядя в янтарные стекла шлема, который Йандир так и не снял за весь разговор:

— Ты! Заткнись сию же секунду и больше никогда не проси нас о помощи. Ты не держишь слово. Ты не Провидец, не эльдар… и даже не мужчина. Ты трус, вот и все.

— Провидица Этель сказала, что за твоим гостем всю жизнь будет стлаться кровавый след, и пустота пройдет по его стопам…

— Повернись вправо и повтори это своим экзархам, — прошипел Кирвах. — Спроси, может, им был бы нужен новый воин? А? Они молчат, но просто потому что боятся тебе перечить. Слепец, а не провидец. Что ты говорил мне? Что твой мир-корабль медленно гаснет, что у вас перестали рождаться дети, что души ваших павших не хотят выходить из сна — и потому не возвращаются в круг жизни — уже многие, многие циклы, так? Я дал тебе, что ты просил — свежую силу, души, которым непременно захочется жить снова, я привел сюда и живую душу, которой нужен новый Путь — и что ты говоришь мне в ответ? Что тебя не устраивает расцветка?! Подлец и трус! Я свое слово сказал — больше не проси о помощи.

Йандира словно водой окатили — так быстро он сник. Отступил на шаг и покачал головой:

— Я не могу…

— Я вижу. Уходим, нам больше не о чем с ними говорить, — Кирвах отряхнул руки, точно прикасался к чему-то грязному, и вернулся к своим.

И в этот-то момент Арталион вдруг окончательно понял, что произошло — и только что, и задолго до того, как Кирвах вышел из тени и предложил ему сделку, и какую именно при этом ему роль выделил во всем этом Кирвах.

И засмеялся — бешено, безумно, захлебываясь воздухом. Смех горчил, отдавал кровью — и оборвался так же, как и возник, будто воина-друкари кто-то схватил за горло. Он шагнул следом за арлекинами, даже не оглядываясь.

— По крайней мере, душам твоих собратьев, что ты собрал с нашей маленькой помощью, точно ничего не грозит. Йандир трус, но не подлец, хоть я его и обвинил в обратном. Он… забыл, что значит быть эльдаром, помнит лишь что такое командовать большим кораблем, и все, — когда и арлекины, и Арталион оказались посреди туманного марева Паутины по ту сторону врат, Кирвах моментально погасил свою ярость и сказал это совершенно спокойным голосом.

— Пойдешь с нами? — вдруг спросил Двуликий.

Провидица Теней неожиданно ткнула его посохом в бок — несильно, но тот с возмущенным «эй!» отпрыгнул от нее. Она погрозила ему пальцем — помолчи-ка, братец.

Арталион покачал головой. Его жизнь раскололась надвое, да, иначе и не скажешь — но он отчего-то не хотел и не мог выбирать прямо сейчас, что с нею делать. У него просто не осталось сил.

— Лучше бы ты, Кирвах, меня прирезал сразу, как я отдал тебе те камни, — неловко пошутил (пошутил ли?) он.

— Ой, ну я не могу, умора, — Кирвах оглушительно рассмеялся. — А у тебя есть вкус к юмору, и из тебя бы вышел неплохой танцор — кровавые шутки и пируэты с клинком, во всяком случае, даются тебе неплохо. Но хочешь честно? Не торопись. Наш путь… его нужно захотеть пройти. Не выбрать от безысходности, а пойти по нему по своему желанию. Мне почему-то кажется, ты сейчас вообще не понимаешь, что такое — чего-то захотеть.

Арталион медленно кивнул.

— Ну тогда подумай в свободное время. Может, поймешь, — И Кирвах, обрывая разговор, ткнул рукой вперед. — О, кстати, нам туда!

И после этого арлекины привели его в мир, укрытый лесной тенью, мир, хранимый Духом-Драконом.

Это было давно — и недавно. Арталион помнил каждый свой шаг — и знал, что сделать ему предстоит еще больше. Шелковый трепет живой души, заключенной в камень, спасенной от участи стать ничем, стать поживой для демонических тварей, обретшей шанс вернуться — вот что заставило его в первую очередь понять, кто он такой.