— Тут примерно сто солидов, — сказал тогда Станислав. — Это тебе на расходы. Поедешь в Персию, привезешь мне кое-что. Завтра в полдень придешь в Черный город, найдешь брата Серафима. Он решит вопросы по твоей поездке и даст образец того, что мне нужно.

— А что нужно привезти, ваша светлость? — обмирая от любопытства, спросил Коста.

— Селитра, — сказал наследник что-то непонятное и, увидев непонимающее лицо подьячего, пояснил. — Вещество такое, похожее на горькую соль. В теплых странах ее много. В Египте, в Индии… Особенно там, где лежал навоз или трупы животных. Вроде бы из скотомогильников ее добывали. Я не знаю точно, где ее найти, и это твоя задача. Надеюсь, я в тебе не ошибся.

— Трупы животных? — задумчиво произнес Коста. — Мне кажется, найти ее будет совсем несложно, ваша светлость.

— Почему? — вскинул на него взгляд наследник. И такое жадное нетерпение проявилось в этом взгляде, что у Косты даже холодок по спине пробежал. А наследник пояснил. — Я спрашивал у разведки, они ничего не слышали про селитру в Персии. Но я точно знаю, что она там есть, и превосходного качества.

— Так там до появления ислама людей не хоронили, — непонимающе посмотрел на него Коста. — Для любого огнепоклонника тело покойного — это всего лишь пустая оболочка, которую должны склевать птицы. Около каждого крупного селения есть такое место, куда тысячу лет подряд сносили тела умерших. Думаю, там-то я эту селитру и найду.

— Я рад, что не ошибся в тебе, — довольно оскалился наследник, который даже по плечу его похлопал. — Привези мне целый караван селитры. Как можно больше привези, и тогда я озолочу тебя, Константин. В Черном городе ты получишь пустой вексель. Покупай верблюдов, корабли, наместников провинций… Делай что хочешь, но привези мне эту проклятую соль.

— А разве у нас самих ее нет, сиятельный? — несмело поинтересовался Коста.

— Будет, — решительно ответил наследник. — Но для вызревания нужного количества потребуется года два. А у меня их просто нет.

И вот уже через два дня Коста нанял троих охранников из отставных лимитанов, получил благословение матушки и помчал в Константинополь, не жалея задницы. Он менял коней на каждой станции, показывая жетон брата святого Ордена. Ведь и присягу ему дать тоже пришлось, о чем он не жалел ни секунды. Это же счастье великое, в Орден давно уже с улицы не берут. Впрочем, разве он с улицы? Его далекий предок внешней разведкой при императоре Само руководил! Так что в Ордене долго не думали и в штат его взяли.

За Дунаем с лошадьми будет куда сложнее. Во владениях императора Феофила орденских братьев, мягко говоря, не жаловали. Евнухи, которые немыслимым чудом вновь окопались на вершине Восточной империи, следили за конкурентами неусыпно. Их ледяные сердца не знали сомнений и жалости. Именно поэтому василевс Роман, что правил лет сто назад, дозволил возродить этот гнусный промысел. Ему нужны были преданные слуги, не имеющие родни среди сенаторов, и он их получил.

Да, — с грустью думал Коста, когда в последний раз взял бесплатных коней. — Дальше жетоном не помашешь, тут же господам асикритам на заметку попадешь. Значит, будем давать взятки.

В том, что у него получится, Коста не сомневался ни секунды. Как и в прежние времена, мздоимство пронизывало Восточную империю насквозь. Все должности покупались, а это значит, что, получив свое место, ты имел право на некоторые вольности. Таковы были правила игры, и Коста со вздохом развязал кошель в первый раз. Сто солидов — немалые деньги, но и почтовых станций до хазарской границы — очень и очень много. Он бы не платил, но время… Его у него почти не было.

Пан майор Мазовшанский костерил начальство на чем свет стоит. Он сдал свой перевал батальону, который перевели откуда-то из Силезии, а сам отправился к новому месту службы. Да и не только он сам! Всех его людей выдернули из знакомого до последнего камня замка и погнали пешим ходом в Измаил. А на улице, на минуточку, не май месяц. Осень, и по ночам пробирает так, что зубы стучат. Поразмыслив, пан майор пришел к выводу, что так даже лучше. Сидеть в горах ему уже обрыдло. Десять лет там сидит, как никак. С тех самых пор, как из Первого Германского вышибли.

В общем, на месте он оказался только через два месяца, потеряв по дороге троих. Еще два десятка простыли, натерли ноги или подхватили еще какую-нибудь хворь, а потому были оставлены на попечении старост, которые волком выли от необходимости кормить такую прорву солдатни. Еще веселее пану майору стало, когда выяснилось, что распоряжение из Братиславы в Измаиле получили, но, как и водится, зам по тылу даже не почесался. Невелика птица майор-лимитан со своей сворой. Потерпят в сараях, а потом сами себе что-нибудь построят. У пана полковника из славного рода Баниных даже мысли не возникло ради такой швали свою сиятельную задницу от стула оторвать. В общем, обычное дело, к армейским порядкам пан Мазовшанский уже давно привык. Да и солдатам не впервой. Мигом казарму поставили и печи сложили. Благо леса вокруг валом, и его для такого дела не жалели.

А вот потом… А потом к нему заявился вестовой из штаба и поразил княжича до глубины души.

— Пан майор! Наследник Станислав вас к себе требует.

— Чего? — выпучил глаза княжич, который два месяца провел в пути, еще месяц в хозяйственных хлопотах, а потому газет не читал, даже старых. Тут других и не было. Пограничье же. А вот то, что наследника с таким именем в империи нет, пан майор знал совершенно точно. По крайней мере, наследника такого возраста, чтобы его к себе вызвать мог. В области груди тоскливо защемило в предчувствии неприятностей, и сердце старого вояку не обмануло.