— Паралич обезьяны, — шептал Памфилов, и слышавшие его Димоны багровели и пучили глаза, чтобы не рассмеяться.

— Паралич тигра, — комментировал Ден следующую стойку.

— Паркинсон богомола…

Тут Димонов порвало, и они рухнули на маты с диким гоготом и положили начало большому падежу: упала Лихолетова, за ней Гаечка, Алиса, Рамиль, Кабанов, Ян, Борис. Только Игорь и Илья держались невозмутимо. Мне было не до смеха, ведь это чудо к нам пришло с моей подачи, и того, что я увидел, хватало, чтобы понятно: дальше будет хуже.

Олег ненадолго остановился, прокомментировал массовую истерику:

— Вижу, никто вас элементарному не учил! Мне стыдно за ваше невежество! Кунг-фу — не просто битье морд, это искусство!

После показательного выступления Олега мы под его руководством махали руками и ногами, пытаясь пробудить потоки ци, и все ощущали себя немного джедаями. Когда все наконец закончилось, я скрепя сердце отдал тысячу, думая, что за «тренировку» денег жалко, за цирк и минуты здорового смеха — нет.

В раздевалке меня обступили наши, я скрестил руки на уровне шеи и ответил:

— Клянусь, это в первый и последний раз. Не проверил его, поверил на слово, что он крутой каратист.

— Не, ну а че, было весело! — улыбнулся Ден.

Больше я Олега, естественно, не приглашал и пообещал себе внимательнее относиться к соискателям. А еще нужно сказать Каналье, что Олег — товарищ странный, и если он работает так же, как ведет кунг-фу, гнать его надо взашей.

Пять уроков в пятницу были как нельзя кстати: казалось бы, учимся на сорок пять минут меньше, а кажется, что выходных не три дня, а пять.

Что касается Бориного дня рождения, сегодня мы должны отпраздновать его на базе, вечером — дома, а завтра нас пригласила бабушка — ну как ей откажешь?

Продажу кофе я решил отложить на следующие выходные — зачем вхолостую кататься? И если эта неделя выдалась спокойной и следующая должна быть такой же, то последние дни перед новым годом будут более чем насыщенными: мне предстоит продать все акции «МММ» и купить землю в проезде Липовом. Мысли роились вокруг следующего понедельника, как грифы над издыхающим буйволом. Да что уж там, и над завтрашним кружились: сколько прибавят в цене акции? Снова семь тысяч? Да в следующий понедельник семь — за пару недель четырнадцать тысяч рублей с одной акции, купленной за 9300. А пятьдесят самых первых я успел приобрести вообще за 5350. Только бы с Мавроди все нормально было эти три недели!

Освободившись пораньше, я сделал то, что давно планировал, да руки не доходили: выписал на почте газету «Коммерсантъ» на год, там проскакивает толковая информация. Сам прочитаю — принесу на базу, пусть народ просвещается.

Отстояв очередь и оформив подписку, я побежал домой, поглядывая на тучи, грозящие разразиться дождем.

Мама, как обычно, хлопотала на кухне, слушая то ли «Мираж», то ли «Анонс». Музыканты предупреждали, что по городам гастролируют лже-«Анонсы»… После сводки запели высоким мужским голосом что-то про счастье.

— Как дела, ма? — спросил я, и мама вздрогнула, аж подпрыгнула на месте, приложила руку к груди.

— Напугал! Вася совсем заболел, температура тридцать девять, чай ему завариваю с чабрецом, который бабушка передала.

— Отец не доставал? — спросил я.

— Нет. Ушел — и с концами. — Помолчав немного, мама решила поделиться: — Боря стал вести себя странно, нервный какой-то, ты не заметил?

— Заметил, — подтвердил я. — Но очевидно же, что это из-за отца. Он волновался, что будет драка.

— С позавчера он такой странный.

— Наш Борис слишком впечатлительный, — успокоил ее я. — Уверен, вечером будет счастливым.

Почему-то мама не была со мной согласна. Она молча подошла к столу, открыла его ящик и достала оттуда очки с толстыми линзами.

— Как думаешь, зачем ему это?

— Спектакль на новый год. И вообще, рыться в чужих вещать — это… это дно, — пристыдил ее я.

Мама порозовела, обиделась и закрылась в кухне, а я вдруг понял, что она права: с Борей что-то не то. Он и правда стал скрытным и будто бы отдалился. Влюбился, что ли? Рисует портреты любимой снова и снова, и прячет от нас? Или рисует ее голой? Не удивлюсь, если это правда: возраст такой.

Ладно, потом разберусь. Сейчас — на базу, ждать Бориса, который строго-настрого запретил покупать деликатесы, хотел сделать все сам. Что ж, пусть учится. Купит хлеб, палку колбасы, «Юпи», и гуляй, рванина! Он же на фотоаппарат копит!

На базе играли в приставку Кабанов, который так ее и не выкупил, Ян и Памфилов. Илья дочитывал Стругацких и не обращал внимание на звуки.

Мне тоже захотелось поколотить грибы с помощью Марио, повыбивать из них денежку, и я занял очередь. Вскоре пришли Алиса с Гаечкой, которые презрели Борин запрет и принесли шарлотку. Игорь жадно на нее уставился и сглотнул слюну.