Балемила накинула на себя морок, сделала своё водяное отражение, переместилась туда, откуда ощущала свои гребни, и замерла в лёгком ступоре.

Если судить по кешу на голове да золотым подвескам на прядях, зачарованный гребень держала Горгона из главной семьи своего Рода, родственного Горынычам. Смерть, яд и бой — страсть Горгон. И имеют они поголовно природную защиту против магии воды, ибо рождены от семени водного бога, что взял их прародительницу силой на алтаре богини войны. И не только от магии воды…

Балемила закусила губу. Она рассчитывала на кого-то попроще, например мамаш-кудесниц, которых собиралась просто заморочить и усыпить.

А так мороком никакую Горгону не взять, особенно из тех, кто с золотыми подвесками ходят. Те и против чар внушения имели защиту, хотя бы потому, что по сути «голов» у них было много, хоть и мелких, но магия чаще всего воздействовала на самых слабых, усыпляя не столько Горгону, сколько её змей, и то далеко не всех. Когда-то Кикиморы с Горгонами конфликтовали из-за земель и территорий, и ничем хорошим это не кончилось: тогда Кикимор и вовсе изгнали на болота в неудобицы, на самые границы с Навью, из которой можно столетиями не выбраться.

Повезло в том, что эта Горгона хоть и была сильна, но её магия оказалась полностью сосредоточена на том, чтобы совладать с гребнем, а сама она отвлеклась на продолжившуюся битву. Иначе сразу же почуяла угрозу.

Балемила, продолжая поддерживать свою невидимость, осторожно подкралась сзади и воткнула в спину Горгоны кинжал, смазанный печенью рыбы фугу. Из мгновенно ослабевших рук выпал гребень, и Балемила ловко его подхватила, притаившись у погибающей Горгоны, что обратилась. Впрочем, эти твари на диво живучи… и непонятно, надолго ли их возьмёт сильнейший яд.

Вторая Горгона появилась спустя буквально пару частей и бросилась к раненой. На этом Балемила её и подловила, тоже напав со спины, благо ядовитых кинжалов у неё имелось с избытком. В гареме никогда не знаешь, что может тебе пригодиться в следующее мгновение.

Забрав и второй гребень, она заторопилась. Пришлось потратить время на предосторожности с этими легендарно яростными и непредсказуемыми воительницами Беловодья. Меж тем Ящеру почти оторвали вторую голову, а значит, срок истекал.

Балемила устремилась к самой глубокой точке осушенного озера и нашла обещанный ей алтарь. Точка сопряжения миров, слабое место Завесы. Ведь никто не защищает озёрное дно — всем известно, что вода сама себе защита и преграда. Но если её не будет…

Балемила призвала Радомиллу, которая, как и уговорено, ждала её на тропе Нави. Они всё ещё находились на границе владений богини Бейлор, но студенты, которым в летний период дозволялось путешествовать на дальние расстояния от Академии, к счастью, не вызвали неудовольствие богини. Насколько знала Балемила, Бейлор в этот период была крайне занята каким-то ежегодным обрядом и мало обращала внимание на внешние раздражители. Морок знал очень много, и ему удавалось поделиться знаниями с Балемилой, когда она поднималась на поверхность к самой границе Яви.

— Звала меня, матушка? — трепетно спросила её… пока ещё дочь, на плечи которой в летнюю пору отчего-то был накинут светлый пуховый платок с вышитыми цветами.

Ах, сколько надежд она возлагала на это дитя.

Ещё мать Балемилы — Изобора, получила от их Истинного господина предсказание-наказ. Она принесла ему в жертву своего суженого, чтобы дать Истинному господину сил на воплощение, и родила от его человеческой аватары близнецов — старшую, Ракиту, и младшую, Балемилу.

Что бы кто ни думал в Беловодье, но Кикиморы не переходят в другие Рода и не предают своих. Их магия весьма специфична, и без должного умения с ней не сладить, особенно если отказаться от Рода и их возлюбленного Бога-Отца и Господина-покровителя.

Именно Балемила должна была стать новой женой их бога и избавить Род Кикимор от проклятья Кривды, затерявшейся и развеявшейся в Яви. Но для этого необходимо создать его божественную аватару здесь, в Беловодье. И тело Радомиллы, имеющей и связь с Мороком, и наделённой силой Хранителя, подходило для этого больше всего. Для этого та и была рождена. Балемила даже не видела в ней дочь и любила лишь как будущий сосуд для своего возлюбленного мужа, который тот легко изменит под себя.

По этой же причине имя их дочери вопреки традициям выбрал Всевод, потому что Балемиле было всё равно. Хотя похожесть их имён всегда немного её раздражала. А уж после преображения, несмотря на то, что магия Кикимор в Радомилле чувствовалась, Балемила и вовсе не ощущала их родства. Впрочем, возможно, это ещё и потому, что время воплощения её Бога приближалось, и ни о чём другом она и думать не могла.

— Присядь, дитя, — показала на алтарь Балемила, доставая гребни.

— Ты забрала гребни? Но княжны Горынычей ещё не одолели отца, — округлила глаза Радомилла.

Балемила нахмурилась. Всё же старшая сестра недостаточно хорошо учила девочку. Надлежащим образом воспитанная Кикимора не задаёт старшим вопросов, она делает что велено и тогда, когда велят. Без раздумий и своеволий. Перво-наперво Род. Потом — мать.

— Гребни нужны, чтобы полностью снять проклятье с нашего Рода, мы говорили об этом семь лет назад, дитя моё, — с мягким укором сказала Балемила.