А я просто стояла чуть в стороне от входа и не знала куда себя деть. Одно из высоких окон, такое же, как в гостиной за лестницей, было открыто в сад, где на газоне разбили шатер. Там стояли столики и играл приглашенный оркестр.

Одуряюще пахло розами. Солнце почти село и тлело прощальным красным над кромками деревьев. Воздух казался густым и вязким, будто вокруг было полно густой тяжелой воды и нечем дышать…

— Ваш кавалер безумец, если оставил вас одну. Позвольте… Элира?

Алард

Казалось, что его собственный огонь жрет его изнутри, особенно лицо. Во рту было солоно, тошнило от привкуса дубленой кожи и просто тошнило. Эдсель выплюнул прижатый зубами ремень и схватил стакан с водой. Обеими руками, одной бы не удержал. Орвиг позволил сделать только глоток.

Волосы на затылке стали влажными, рубашка липла к спине, и ноги казались ватными. Не суть, Алард сидел, почти лежал в кресле и проблема ослабших коленей была пока что не слишком актуальна.

Не удержался и потянулся к лицу — еще немного. Еще немного осталось.

— Продолжай, — просипел он чуть запрокинув голову, чтобы посмотреть на стоящего позади вплотную к спинке кресла Орвигу.

На ладонях и кончиках пальцев целителя тлело золотом и в глазах тоже.

Темный силуэт на фоне заглядывающего в комнату уже начинающего розоветь солнца…

Истар сомневался.

— Продолжай.

— Довольно, Алард, — руки Орвига легли по обеим сторонам от головы Эдселя, сияние померкло.

— Пррродолжшшай, — по венам вцепившихся в подлокотники рук плеснуло злым сине-белым пламенем, а значит такое же пламя сейчас пляшет в глазах с вытягивающимся в нитку зрачком.

— Довольно, — повторил Орвиг, прижал вялое бессильное тело и голову Эдселя к креслу не слишком напрягаясь, и вены-молнии тут же погасли. — Довольно с тебя. Это большее, что я могу и что можешь ты сам. А теперь тебе нужно прийти в себя. И ванна не помешает. Мне в том числе. Хорошо, что Лекс занята по макушку, иначе уже отходила бы полотенцем нас обоих за эти вот… чудеса.

— Зеркало, — попросил Алард.

Требуемое ткнулось в пальцы. Но вывернулось и бесшумно упало на ковер. Неважно, потом. Главное…

— Как надолго?

— Несколько часов и вечер, может, до утра… Я не знаю. Прости, — Орвиг тоже вымотался.

— Ничего. Спасибо. Ты не обещал чудес, а я их не ждал.

— А вот это зря.

— Неважно.

— Важно. Желания всегда важны. Пей.

Эдсель жадно глотнул, но в стакане была не вода, а какая-то соленая дрянь, которую целитель успел смешать, умело отвлекая болтовней. И так же умело заставил выпить все. Помог встать и сделать два шага до постели.

Когда Алард открыл глаза, небо было красным, будто в него плеснули сиропом, брусничным. Эдсель попробовал улыбнуться. Ощущение было незнакомым. Он вскочил, пошатнувшись, бросился в ванную.

Вспыхнули светильники. Из зеркала на Эдселя смотрел кто-то другой. Лицо было почти чистым. Шрамы остались только у самого глаза и над бровью, волосы, упавшие на лицо, прореженные с этой стороны серебряными нитями, почти полностью их скрывали.

— Чудо… Чудовище… Кто?

— Мисс Дашери… — поклон.

— Лорд Лансерт, — реверанс.

— Раман, я не люблю, когда меня называют по имени, но вам можно. Только вам. Элира… Вы невероятны.

Я молчала, глаза были прикованы ко входу, где хозяин поместья Эдсель приветствовал гостей. Костюм цвета грозовой синевы, серебряные пряди молниями в темных волосах, спадающих на правую бровь, почти скрывающие глаз. И все шептались, что на нем нет маски. Но она была. Улыбающаяся вежливая маска.

— Это ведь его подарок, Эдселя? — проговорил Ланс склоняясь настолько близко, насколько позволяли приличия. — Вряд ли на ваше жалование можно позволить подобный наряд. Алард уже проявил к вам свое… расположение или это аванс?

— Будь вы чуть более тактичны и воспитаны чуть иначе, Раман, вы бы просто не стали об этом упоминать, — я пожалела, что у меня в руках нет веера, чтобы хлопнуть им у Лансерта перед носом, оставалось только улыбнуться так, словно я это только что сделала.

— Я будто на странном маскараде, — с неожиданной приязнью, будто я с ним кокетничаю, принял мое выражение Ланс, — Алард избавился от маски, а вы ее надели.

Наоборот, Раман, наоборот. Неужели это так сложно заметить?

Из зеркала за плечами и головами гостей, выстраивающихся для первого танца, на меня смотрело чудовище в таком же, как у меня, сером платье. Чудовище беззвучно хохотало, и кровь из разбитой губы уже испачкала алмазные подвески и лиф. Чудовищу было весело, только отчего на ее лице столько воды?