Неудобным Эдсель считал время, когда гулял там сам. Единственный, кого он соглашался терпеть рядом с собой в саду, был Ганц. Но старый садовник, едва способный удержать на весу ножницы, был с дичающими растениями одним целым и отдельно не воспринимался. Будто фамильное привидение в древнем замке. Ганц даже покряхнывал и постанывал, как призрак, и загадочно громыхал граблями или каким другим садовым инструментом в зависимости от того, чем решил заняться.

Тетушка же веселилась от души. Играла с помощницей, как ребенок с новой куклой: обустроила комнату, нарядила, придумала каких-то поручений, таскала за собой на рынок, щебетала с ней за чаем. Правда, во время этих щебетаний слышно было в основном Лексию. Прибывшая девушка со странным именем Элира предпочитала слушать, и лишь изредка задавала вопросы. Голос у нее был такой же, как этот, поселившийся в доме незнакомый, но очень уж быстро вписавшийся во все прочие запахи, аромат — горьковатый и прохладный, будто травяной чай со льдом.

Сегодня как-то особенно хорошо давались образы и сравнения. Близость грозы сказывалась. Ее еще и в помине не было, но Алард чуял приближение, как верный пес издалека чует скорый приезд хозяина и с самого утра ложится ждать на пороге, дергая ушами и приподнимая голову на малейший звук или… Да, опять запах. А может дело в нем? В этом любопытно раздражающем и раздражающе любопытном запахе?

Помощница Лексии сидела за столиком в нише у входа и возилась с письмами, снова поставив стул так, чтобы не попасть в зеркало.

В ее второй день в доме Аларда весьма озадачили действия со стулом. Элира несколько раз садилась, поднималась, сдвигала стул, садилась снова, собиралась в комок и смотрела в сторону. Действия повторялись и повторялись, и только на втором десятке девушка, наконец, успокоилась и занялась поручением. А когда уходила, достала из кармашка обмылок и обвела ножки стула на полу. Заинтригованный, Алард спустился вниз, сел, не двигая стул с места, и лишь спустя минут десять бесцельного сидения сообразил, что его не видно в зеркале, которое висит за поддерживающей лестницу колонной.

Сейчас, как и прежде, мисс Дашери была полностью поглощена процессом разбора писем. Казалось, ей доставляет удовольствие монотонная возня с простеньким распределяющим кристаллом. Алард стоял на балконе и следил за пальцами и ладошками. Движения рук, небольших для роста девушки, завораживали. Как две порхающие над цветами белые бабочки. Очень светлая кожа с легким персиковым оттенком. Такая встречается у коренных жительниц ааронрийской империи, особенно часто — у жительниц столицы и окрестностей, еще у девиц из благородных имперских семейств. Как будто над Аароной солнце совсем другое светит. Но это временно. Здешние лучи мигом отметят эти щечки и шею. И руки. Если она станет по прежнему пренебрегать шляпкой и перчатками.

А платье и так закрытое. Целомудренное даже по готьерским меркам. Пуговки воротника под горло, рукав в три четверти, ажурный кружевной манжет. Спина прямая… Учительница? Гувернантка? Наперсница? С чего ей было в помощницы к экономке идти? Ответов ни на спине, ни на затылке с собранными в аккуратную прическу каштановыми волосами, ни на шее, куда свесился явно случайно выбившийся кокетливый завиток, не было.

Руки-бабочки над письмами продолжали порхать, запах ввинчивался в ноздри и дразнил, как подбирающаяся к Статчену гроза. Элира сменила положение, и Алард поймал себя за тем, что выбрался из затененного угла, откуда повадился наблюдать, и почти перегнулся через перила балкона, чтобы и дальше следить за движениями рук.

Глупость какая…

Эдсель отступил, а потом и вовсе ушел. Следовало изучить вчерашние важные письма, краем глаза заглянуть в не очень важные, а неважные скормить камину, огонь в котором вспыхивал сам собой, стоило чему-нибудь попасть в топку. Может перенастроить распределяющий кристалл так, чтобы всякого рода приглашения на праздники, рекомендации и послания невнятного назначения сразу туда отправлялись? Но чем тогда будет заниматься по утрам мисс Дашери после того, как ответственно накроет завтрак без пирожных? Время на сортировку писем сократится, а значит, и время для наблюдения за руками-бабочками тоже. И вот казус. Стоило пирожным и прочим сладостям совсем исчезнуть со стола, как тут же захотелось чего-нибудь этакого. Например, брусники в меду.

Алард неспеша дошел до кабинета, а потом развернулся и направился обратно, старательно избегая смотреть вниз, когда проходил мимо лестницы в холл. А затем, воспользовавшись другой лестницей, для слуг, старой, неудобной и узкой, которой даже слуги не пользовались, вышел из дома.

Дверь здесь заросла шиповником и приходилось придавливать ее плечом, чтобы приоткрыть. С потревоженных веток посыпались лепестки и привявшие от солнца листья, но Алард заранее накинул капюшон, а маска и так всегда была при себе.

Городского наместника даже полезнее будет навестить лично. Утро, не жарко, и если пойти через рощу, то за час с небольшим легко добраться до Статчена. Лошадью было бы и того быстрее, но обратно Аларду хотелось вернутся берегом, а лошадь по склону рядом с поместьем не поднимется. По тропе только пешком. Даже не все местные ею пользуются. Разве что он сам да живущая в деревне и работающая в поместье прислуга, потому что тропинкой значительно быстрее, чем идти в обход по дороге.

Наместник, Таннер Кос, лысеющий мужчина неопределенного возраста, был явно озадачен визитом, но с готовностью показал интересующие Эдселя учетные книги и снова заикнулся о его личном присутствии на ежегодном благотворительном балу.