— Большое спасибо за информацию квадрокоптерам дяди Лося, — проворчал Витковский. — Не? Никто не похвалит? Ладно.

— Спасибо, дядя Лось, — сказала Света. — Вообще-то это твои официальные обязанности согласно штатному расписанию.

— Понял, пся крев, — грустно произнес Витковский. — Заткнулся.

— Брось, Казимир, — миролюбиво произнес Песец. — Ты лучший. Что бы мы без тебя делали вообще?

— Лапу сосали бы, — буркнул Лось.

— Дядя Лось! А ты не пытался запустить беспилотник над огороженной территорией? — поинтересовалась Рысь.

— Пытался, конечно! — возмутился Казимир. — Ну, что за глупый вопрос? Только без толку. Сбили плазмой на пятнадцатой секунде полета.

— И больше ты, разумеется, ничего не запускал?

— Разумеется. Чтобы не взбудоражить противника. С одним коптером они еще могли решить, что мальчишки балуются. Но два беспилотника — это уже тревожная тенденция. Значит, кто-то всерьез интересуется территорией. И вот того, чтобы противник сделал такие выводы, очень хотелось бы избежать.

— Дальше самое интересное, — продолжал Родим, дождавшись, когда подчиненные обменяются мнениями. — Куда отправляется транспорт с людьми, никто не знает. Но раз в два-три дня из космопорта куда-то стартует грузовое судно, которое возвращается сутки спустя. Полусожранное коррозией, полуразрушенное. Поврежденные участки прямо хлопьями отслаиваются с корпуса, хорошо видно. Его прячут в экранированный ангар — видимо, для разгрузки. Тут уже беспилотники бессильны. Дальше следы груза теряются. Судя по всему, его дробят по более мелким контейнерам, и отследить его становится уже невозможно в принципе. Слишком много контейнеров перемещается между ангарами. Понятно только, что груза много, автоматические погрузчики так и шмыгают…

— Осталось только понять, куда эти смелые ребятки летают за грузом, — сказала Рысь. — Ясно, что куда-то в окрестности двойной звезды, раз идет такая коррозия от агрессивного излучения. Но ведь не в астероидный же пояс…

— Боюсь, что именно туда они и летают, — злобно произнесла Грейс.

— Но добывать что-либо там абсолютно невозможно… — сосредоточенно проговорила Света. — Это не просто смертельно опасно, это верная смерть. Замкнутый круг.

— Значит, они нашли способ его разорвать, — сказал Лось. — Всё просто. Если кто-то плавает, как утка, и имеет клюв и ноги, как у утки, то это скорее всего утка. Так учили в диверсионной школе.

— За исключением тех случаев, когда это утконос, — заметил Песец. — Так тоже учили в диверсионной школе.

— Любые материалы разрушаются под действием реликтового поля, — напомнила Рысь.

— Да, именно поэтому грузовое судно возвращается полуразрушенное, — согласился Родим. — В следующий рейс они отправляют новенькое — и оно тоже прилетает убитое в хлам, разваливаясь на ходу.

— Это же неимоверно дорого! — ужаснулась Рысь.

— Значит, стоимость добытых за один раз ископаемых значительно превосходит стоимость космического судна, — подала голос фрау Кюнхакль. — После рейса его не жалко отправить в утиль и купить другое…

— А раз стремительно коррозирует даже большое судно, ненадолго заходящее в астероидный пояс, то мелкие роботы, добывающие там чудесные ископаемые, вообще должны рассыпаться на глазах, — продолжала рассуждать Светлана. — Но я, кажется, начинаю догадываться, что скалы там ковыряют не роботы.

— Верно, — подтвердил Песец. — Любой материал от реликтового излучения быстро распадается — кроме человеческого тела. Слишком велика его сопротивляемость к агрессивной внешней среде, слишком хорошо самовосстанавливается после неизбежных повреждений. У меня вообще такое подозрение, что некие могущественные инопланетяне первоначально выводили человечество именно как расу космических шахтеров — уж больно много у человека специализированных умений и манипуляторов, он будто специально заточен под то, чтобы ковырять скалы в поисках полезных ископаемых. — Родим качнул головой. — Просто в итоге что-то пошло не так, и человеческая цивилизация вышла из-под контроля хозяев.

— Не уверен, что живое человеческое тело — лучшая защита против реликтового излучения, — буркнул Витковский.

— Верно. Тело под влиянием жесткого излучения разрушается точно так же, но все же не так быстро, как металлы или полимеры. Поэтому живой шахтер в данном случае предпочтительнее механического.

— На одну миссию его хватить определенно должно, — задумчиво проговорил Лось.

— Именно. Человек в астероидном поясе Гаруды умирает очень быстро — воздействие реликтового поля сопоставимо с мощным радиоактивным излучением. Осталось только решить вопрос о том, чтобы человек при добыче уникальных ископаемых в астероидном поясе не умирал хотя бы несколько часов, пока не закончит работу. И еще уговорить на самоубийственную миссию бригаду человек в двадцать-тридцать. Одну бригаду в два-три дня. А потом следующую, когда вымрет предыдущая. А потом следующую…

— Клоны, — сквозь зубы процедила Рысь.

— Клоны, — согласился Пестрецов. — Шахтеры с повышенной мышечной массой, с повышенной сопротивляемостью к внешней среде, с повышенным уровнем белка в организме, который сразу начинает разрушаться от воздействия излучения — и чем его в организме больше, тем дольше протянет шахтер.

— Пассажирские транспорты в космопорт не возвращаются, — утвердительно произнесла Рысь. — Очевидно, что они остаются в астероидном поясе — вместе с останками шахтеров. А потом прилетает грузовое судно — чтобы забрать добытую ими руду. Именно потому миссия занимает два дня — в первый день клоны добывают руду, во второй другие клоны эвакуируют ее из астероидного пояса сюда.

— Верно.

— Вот же гниды!

— Не то слово.

— Люди не способны на такое изуверство, — заявила Света. — Те, кто организовал эту каннибальскую схему — они определенно не люди. Долбанный инопланетный разум.

— Может быть, — задумчиво согласился Песец. — Однако не стоит забывать слова одного из классиков политэкономии: нет такого преступления, на которое не пошел бы капитал ради трехсот процентов прибыли. Впрочем, нам в любом случае позитивно считать, что мы столкнулись с существами, у которых мышление насекомых, будь то инопланетяне или люди, совершенно сошедшие с резьбы. Не придется задумываться, когда начнется стрельба.