От неожиданности я лишаюсь голоса, чего он, видимо, и добивался. Хлопаю ресницами, проглотив язык, пока ни о чем не подозревающая Маруська поет громче радио.

Внедорожник заезжает на заправку, а я цепляюсь взглядом за небольшую подсвеченную табличку с красным крестом. Резко вспоминаю о том, о чем мой мозг отказывается думать. Отмахивается, как от писка назойливого комара, полагаясь на всемогущее «авось пронесет».

– Олег, мне в аптеку надо, – впиваюсь побелевшими пальцами в сумочку, как только машина останавливается у колонки.

– Зачем? – ввергает меня в ступор своим любопытством. – Скажи, что нужно, я тебе куплю.

– Нет уж, обойдусь, – обреченно утопаю в кресле. – Забудь.

– Почему? Са-аш… – тянет мое имя, и от вкрадчивого рокота у меня ощущение, будто миллион иголок вонзаются в холку. – Что болит?

– Ничего, просто у меня «эти дни», – выдаю первое, что приходит в голову, лишь бы отпугнуть его. – Ты же не будешь стоять в очереди за средствами женской гигиены? Впрочем, если ты настаиваешь, то мне нужны…

– Хорошо, иди сама, – моментально сдается. Однако как только я открываю дверь, строго рявкает: – Нет, стой.

Выходит из машины, быстро шагает ко мне и подает руку. Почти джентльмен, если бы не это лицо кирпичом, будто его на плаху загнали. Вкладываю свою ладонь в его, начинаю выбираться из железного монстра – и Олег перехватывает меня за талию. Машинально обвиваю его шею руками, чтобы не упасть, и на земле мы стоим уже в обнимку.

– Зато теперь понятно, что у тебя с настроением, – говорит совсем не то, что я ожидала услышать в такой милой позе. Пора бы привыкнуть – в этом весь Высоцкий, грубиян и сухарь.

– У меня хотя бы циклическая причина есть, а у тебя, видимо, что-то хроническое и неизлечимое, – отталкиваю его и цокаю каблуками по асфальту.

– Черт, Саш-ш! – нервно шипит Высоцкий мне вслед, когда я чуть не подворачиваю ногу.

Поднимаю ладонь в знак того, что все под контролем и мне его помощь не нужна. Скорее скрываюсь за дверью аптеки, миную стеллажи и направляюсь прямиком к кассе.

– Здравствуйте, мне нужны контрацептивы, – вежливо обращаюсь к скучающей женщине-фармацевту.

Чувствую себя неопытным подростком. Впрочем, я недалеко ушла… Окинув меня равнодушным взглядом, продавец лениво отворачивается к одному из шкафчиков, а через минуту бросает на прилавок пачку презервативов.

– Нет, не такие. Хм… – кусаю губы, пальцем отодвигая от себя коробочку. – Для этих уже поздно.

– Таблетки для прерывания беременности только по назначению врача! – вскрикивает так внезапно, что я едва не подпрыгиваю на месте.

– Тш-ш, – импульсивно подношу палец к губам. – Не настолько поздно.

В вопросах предохранения я полный профан. Можно было заранее поискать в интернете название препарата, но я ночевала с Маруськой в одной комнате, сбежав от Высоцкого, и мне было неловко смотреть такие вещи при ней.

Пока размышляю, как объяснить недогадливому фармацевту, что именно мне нужно, за спиной звенит колокольчик. Оглядываюсь на дверь и в ужасе округляю глаза, заметив Высоцкого, важно и уверенно идущего к нам.

Почему ему в машине не сидится?

– Подумал, вдруг ты без денег, – чеканит он в ответ на мой немой вопрос. Как бы невзначай мечет взгляд на прилавок, где скучает одинокая пачка презервативов… Красного цвета? С запахом клубники?

Святые критики, это фиаско!

Олег вскидывает брови, с неприкрытым удивлением смотрит на меня, а я делаю вид, что мне это подкинули. Благо, фармацевт тут же убирает товар, от которого я успела отказаться, и отвлекается на телефон.

– Жду своей очереди, – выкручиваюсь, разводя руками. Высоцкий хмыкает, дернув подбородком, и недоверчиво прищуривается. – А где Маруська? – заглядываю ему за спину, заодно переключая внимание. – Ты что, дочку одну в машине оставил? – ругаю его, как мать нерадивого отца.

– В туалет попросилась. Она у меня взрослая, самостоятельная и... – запинается на половине фразы, видимо, вспомнив день нашего знакомства, когда малышка потерялась. – Так, ладно. Давай бери то, зачем пришла, и возвращаемся.

Начинает нервничать. Постучав пальцами по прилавку, достает портмоне и выжидающе косится на меня. В воцарившейся тишине раздается требовательный женский голос, как выстрел:

– Так вы определились, какие…

– Прокладки, – испуганно перебиваю, пока она не раскрыла меня.