Делает шаг ко мне. Еще один.

– Спешу разочаровать – мы просто не угадали с размером, – невозмутимо бросаю, настороженно наблюдая, как сокращается расстояние между нами.

– М, так бывает, – он расплывается в улыбке и тихо тянет: – если жениться в пьяном угаре и фиктивно. Ты что ему подмешала? И зачем? Он вообще-то окочуриться мог…

– Да почему сразу я? – вспыхиваю возмущенно, топая ногой. – Я вообще случайно под этот локомотив попала! Еще и его репутацию спасала, а он… – осекаюсь, понимая, то проболталась. – О-о-ой!

– Примерно это я и хотел услышать, – победно ухмыляется. – Не суетись, Олег нам с отцом сам все рассказал. От матери и крошки Маруськи пока решили скрыть, – прячет руки в карманы, наконец-то притормозив. Однако его нахождение напротив меня все равно напрягает.

– Удод, – разочарованно бубню себе под нос, думая о Высоцком.

Я здесь распинаюсь, стараюсь соответствовать статусу любящей супруги, а он в первые же минуты сдал все явки и пароли. Да его даже не пытали толком! Нельзя с таким болтуном на дело идти! А под венец – и подавно. Как ему вообще доверять жену и детей, если он собственный язык за зубами держать не может…

– Согласен, – прыскает Арсений и откашливается, чтобы продолжить на полном серьезе: – Однако я считаю, что такой бриллиант упускать нельзя. Ты должна остаться в семье.

– Если намекаете на себя, то точно нет, – показательно морщу нос.

– Боже упаси, я слишком молод, чтобы погибнуть от руки ревнивого брата, – расслабленно хохочет. – Сашуля, не глупи, бери его в оборот, пока горячий.

– Глупости, плевать ему на меня, – выпаливаю на эмоциях и тут же ругаю себя за излишнюю откровенность. Этот чертяга надавил на больное. После брачной ночи я не могу перестать думать о своем муже, а он равнодушен, как кусок камня. – Между нами ничего нет.

– Спорим, есть? Хочешь, докажу?

Играет со мной, как кот с мышкой, а я на мгновение малодушно поддаюсь.

– Как?

Подзывает пальцем, будто собирается раскрыть строжайший секрет, но я стою не шелохнувшись. Свожу брови к переносице и смотрю на Арсения исподлобья. Хмуро слушаю дальше, не ожидая ничего хорошего. Зря я повелась.

– Пф-ф, – закатывает глаза и сам наклоняется ко мне, шепнув на ухо: – Легко. Мне даже напрягаться не придется.

Понимаю, что он оказался неприлично близко. Ощущаю его дыхание на своей щеке – и у меня включается инстинкт сохранения супружеской чести. Рука со шпажками импульсивно взметается в сторону потенциальной опасности. Арсений… так ничего и не делает, просто замирает, даже и не собираясь меня целовать, но процесс запущен, и я не в силах его остановить. Вонзаю всю охапку бамбуковых «мини-копий» в низ его живота, четко над пряжкой ремня. Видит бог, ему повезло. Я целилась ниже…

Арсений удивленно хрипит под аккомпанемент громогласного рыка, вихрем влетающего в кухню:

– Ты не охренел?

– Я же говорил! – победно хрипит Арсений, криво улыбаясь мне и почесывая живот.

Я же злюсь на обоих! Два сапога пара – права была Елизавета Андреевна. Она обмолвилась, что ее сыновья все детство дрались. Годы идут, а мальчики не взрослеют – меняются лишь методы борьбы. Если по одиночке каждый из них вызывает желание придушить, то вместе они составляют концентрированный раздражающий коктейль. Устремляю яростный взгляд на Высоцкого-мужа, который похож на злого огнедышащего дракона. Пусть только попробует высказать мне какую-нибудь претензию – и я в него метну чем-нибудь тяжелым.

– Арс? – окинув меня напряженным взглядом, он благоразумно переключается на брата.

– Не благодарите, – покашливает наглец, отступая к холодильнику. – Совет да любовь! Покрываюсь легким румянцем, понимая, к чему он клонит. Искоса смотрю на Олега, который пропустил наш разговор о семье и ревности, но при этом всем своим видом отвечает образу обманутого Отелло. На секунду даже верю… особенно в тот момент, когда младший Высоцкий ураганом пролетает мимо меня и хватает старшего за грудки.

– Стоп, я и так пострадал, – Арсений взметает руки вверх в знак капитуляции. – Твоя дикая жена меня уже потрепала – кубики пресса, нажитые непосильным трудом, безжалостно продырявила когтями.

– Шпажками, – тихонько уточняю и откидываю охапку бамбука на стол, словно избавляюсь от орудия преступления.

– Садистка, – хмурит брови юморист, которому резко становится не до смеха. Зато ухмыляется Олег, впервые довольный моей непокорностью.

– Заслужил, – рявкает ему в лицо и неожиданно добавляет: – Какого черта ты опять мое трогаешь?

Ошеломленно выгибаю бровь: в смысле «мое»? Господин критик слишком много на себя берет. Я птица вольная, правда, временно окольцованная. Но в нашем случае это совершенно ничего не значит. Ведь так?

– Сашка, скажи! – иронично призывает Арс меня на помощь. – Останови эту братоубийственную войну.

– Сам виноват, – хмыкаю, скрестив руки на груди, но все-таки решаю сжалиться над юродивым. – Олег, этот идиот тебя на ревность выводил, а на самом деле и пальцем меня не тронул.

– Хм, тогда почему ты отбивалась? – поворачивает ко мне голову, не ослабляя хватки.