Тренер вообще дядька серьезный, хотя по мне так слегка странный. Если бы не его убеждение в том, что прежде всего он должен воспитать достойного человека, а уж потом — чемпиона, то столь классный специалист давно бы с лучшими взрослыми командами работал, а не малолеток пас. Но человек сделал свой выбор. Я этот выбор уважаю, мало того, я им пользуюсь. Ибо этот парень и юного ситха работать в команде научит. Такой опыт крайне полезен для вспыльчивого и самолюбивого Энакина.

После разговора с тренером Эни появляется в столовой в состоянии серьезной задумчивости. В мозги не лезу, но и с победой не поздравляю. Я ему эту победу не заказывал, так что пусть радуется, если я ее просто не замечу. Сам же он делиться тревогой не станет. Он уже как-то попытался пожаловаться мне на тренера. В результате схлопотал крепкую затрещину и напутствие впредь при мне своих наставников не обсуждать и не критиковать. Так что свои проблемы в команде он решит сам. Не вмешиваюсь.

— Энакин, мальчик мой, не сочти за труд слетать в космопорт, встретить уважаемого господина Дамаска.

— Да, учитель.

Энакин равнодушно пожимает плечами. Но капельку недоумения он все же показывает.

— Да, Хего Дамаск наверняка выдвинет свою кандидатуру на выборах нового канцлера. И то обстоятельство, что он не сенатор, ему едва ли помешает. Апелляция к воле народа, немалые деньги и поддержка оппозиции свое дело сделают. Но показать уважение к учителю и некоторую солидарность следует. Так что езжай. Потом мы с Дартом Плэгасом поужинаем в домашней обстановке. А ты можешь сходить в какой-нибудь клуб, отпраздновать свою победу.

— Именно это я и собирался сделать.

— Иди, иди уже.

* * *

Ах, есть ли в галактике что-либо более изысканное, чем тонкий троллинг двух ситхов? Не знаю, как владыка Плэгас, а я улыбаюсь вполне искренне. Не собеседнику, сидящему с бокалом вина, улыбаюсь самому себе, тому удовольствию, которое получаю от затейливой игры слов, намеков, интонаций. Впрочем, смею надеяться, и мой гость тоже весьма доволен происходящим. Мой бывший учитель всегда был тонким ценителем высокой интриги. Вон, даже на весьма настырное попискивание своего коммуникатора не отвлекается. Тот сперва просто гудел, теперь же сразу тремя красными индикаторами мигает.

Дамаск недовольно отставляет бокал в сторону и берет в руки комлинк. Я никогда не думал, что глаза мууна могут выпучиваться как у мон-каламари. Его же сейчас удар хватит! Да что стряслось-то? Дамаск сперва судорожно шарит у себя по карманам, потом истерично орет нечто бессвязное в трубку. В мозгу никаких мыслей. Одни девятизначные цифры. Хм, похоже, нашего банкира только что банально ограбили на означенную сумму, воспользовавшись потерянной или украденной картой управления счетами. Изощренно. И судя по возмущенному ору, транзакции уже прошли.

Некоторое время изучаю список получателей. Не просто изощренно, шикарно. Ибо в списке практически все муниципальные медучреждения Корусанта. Причем не просто суммы на общие расходы, а адресные переводы на лечение нескольких тысяч конкретных больных.

Дамаск уже не орет, но продолжает хвататься за сердце. Понимаю, миллиард и для главы банковского союза — деньги немалые. И назад не отзовешь, слишком мощную волну возмущения это вызовет. Благо, информацию о беспрецедентном акте благотворительности в СМИ я уже скинул. Теперь только и остается, что поделиться с пострадавшим меценатом вонючими каплями валокордина, да посочувствовать.

— Столь нетривиальный шаг безусловно покажет вас в наилучшем свете перед голосованием в Сенате.

— Издеваетесь? Даже если бы за меня голосовали жители столицы, тех, кто завидует тому, что помощь досталась другим, окажется больше. А сенаторы просто возненавидят меня, заподозрив в моде на благотворительность угрозу их алчности.

— Вы слишком мрачно смотрите на мир, владыка Плэгас.

— Заткнитесь уже! Это же ваш маленький гаденыш мою карту стянул?

— Доказательства?

Равнодушно пожимаю плечами в ответ. Энакин вообще-то может. Только зачем ему. Однако от появления вероятного врага во взгляде Плэгаса заметно прибавилось осмысленности. И то добро. Не хватало еще, чтоб моего оппонента у меня в доме кондратий хватил. А Энакин… От него небось не убудет.

Вот и ученик. Стоило его спидеру занять место в гараже, как распоряжаюсь зайти ко мне. Скайуокер замирает в дверях, встреченный ранкорьим ревом Плэгаса.

— Ты-ы-ы?!!!

Подросток склоняет голову в коротком поклоне и молча кладет на стол злополучную карту. Нахал. Как и подобает юному ситху. У него сейчас самый опасный возраст: сила и самоуверенность — через край, а мозги еще цыплячьи. Даже хорошо, что прививающий элементарные навыки осторожности страх вколачивать начнет Плэгас. У меня останется пространство для маневра. Ибо Избранный — не среднестатистический боевик вроде Дарта Мола. С ним только на страхе и покорности прочные отношения не построишь. Все, что ни делает Великая, все к лучшему. Если распорядиться этим с умом, разумеется.

— В ритуальный зал, живо, — рычу я на обоих.

Не хватало еще, чтобы распалившийся при виде сопливого обидчика лорд Плэгас засветил свой гнев в Силе в квартале от джедайского храма. Едва ли ни пинками гоню учителя с учеником в надежно экранированное помещение. А как же! Есть у меня в апартаментах и такое. Особо серьезных ритуалов на дому не практикую. Но традиции чту.

Струхнувший не на шутку Энакин тормозит у входа в мрачное помещение. Дурачок надеялся на то, что я его от гнева Дамаска прикрою? Просто на основании взаимного соперничества. Он это серьезно?