— Кредит мне не дадут, — покачал я головой.

— Если Вы не против, то я вложусь личными деньгами, — Темьянов-Пивоваров говорил осторожно, будто щупал палкой дно болота. — прибыль потом поделим согласно коэффициенту.

— Что ж, я не против, — согласился я после минутного размышления.

Так-то я сразу хотел согласиться, но подумал, и решил потянуть время. Чтобы создать образ серьезности. Ну, и понравилось мне, как он осторожничал. Пусть и дальше так себя ведёт, а то решит, что нашёл простачка, и сядет на шею. Вроде бы, Пивоваров настроен ко мне хорошо, но, лучше проявлять осторожность. Тем более одноклубники на это намекали.

Разговор завершился, как только к нему подключился капитан Гальваники. Подписав договор, я представил своих сотрудников друг другу и отключился.

Своих сотрудников. Ха! Как же здорово звучит! Какой же сегодня прекрасный день! Если не считать утра, конечно же.

Я отключил инфопланшет и развалился на траве, не в силах сдержать широченную улыбку. Счастье так и заливало меня с головой. А сердце сжималось в сладостном предвкушении.

Как же здорово всё складывается! Шхуна забивается товаром, а мы собираемся домой, и, через каких-то три недели, прибудем на Владивосток.

Суперкарго распродаст товары. Закупит новые. Ребята преумножат своё состояние. Я тоже получу хорошую прибыль. Но, самое главное, я увижу Лиру и Вареньку. Обниму их. Прижму к себе. Расцелую!

Звук вызова перебил мои мысли. Вырвал из неги мечтаний.

Достал коммутатор. Глянул на экран и ответил на звонок.

— Ростислав Драгомирович, — раздался голос Альберта Викторовича, — его императорское высочество вызывает Вас с бойцами в кабинет. Прошу, поспешите.

— Я уже здесь, подождите!

Миша Гусаров промчался через приёмную великого князя и, вслед за нами, ввалился в его кабинет.

— Простите, задержался, — выпалил он, встав в конце строя, и тут же вытянулся по струнке.

Подбородок смотрит прямо. Спина держится ровно. Только руки не по швам. Им мешал здоровенный, весь в тёмных потёках и пятнах пакет.

Стоило Гусару замереть, как в нос ударил пьянящий аромат. Рот наполнился слюной, а в животе, несмотря на недавний ужин, проснулись тигры.

Миша быстро сориентировался. Завёл руку с пакетом за спину. Но было поздно. По кабинету поплыл одуряющий чебуречный запах.

Прекратил расхаживать из стороны в сторону великий князь. Заерзала на стуле Елизавета Владимировна.

Она бросила взгляд на Гусара. Согнулась немного и, покраснев, когда её живот запел трелью, отвернулась от нас.

— С чем? — сглотнул слюну и просипел Михаил Владимирович, огладив рукой свою полевую форму.

— С сыром, — смутился Миша, и, чуть ножкой не повёл перед собой.

— С мясом бы, — протянул великий князь, — Лампа такие жарит….

— Так есть с мясом.

Миша скинул на пол штатный рюкзак, молнией вжикнул замок, и на пол вывалилось несколько таких же пакетов.

— Вот, — Гусар раскрыл один из них и протянул Михаилу Владимировичу, — просто с сыром не поместились, пришлось в руках.

— Парочки хватит.

Великий князь подхватил чебуреки телекинезом, и они, роняя капли масла на ковёр, проплыли по комнате.

— Благодарю, — кивнул великий князь и откусил свернувшийся в трубочку чебурек.

— Елизавета Владимировна, — Миша раскрыл другой пакет, — с курицей и грибами, будете?

— Мои любимые, — улыбнулась девушка и, кивнув, так же, как и прадед подхватила пару штук.

— А нам? — вырвалось у Рифката.

— Налетайте, — Миша первым запустил руку в один из пакетов и тут же запихал себе в рот целый чебурек. — На всех хватит, — пробубнил он с набитым ртом, а его рука уже достала следующую порцию.

Строй сломался. Ребята забыли о стеснении. Затолкались плечами. Зашуршали бумагой и тихо зачавкали.

— Нет, всё же прав Разумовский, — покачал головой великий князь, когда доел первый чебурек, — вы удивительным образом всегда приходитесь к месту. Чайку? — Михаил Владимирович подтянул к себе чайник, который уже в воздухе закипел под его взглядом.

— Благодарим за похвалу, — я постарался скорее прожевать, но не смог осилить кусок теста, а молчать дольше было бы невежливо. — Не откажемся.

— Вот и отлично, — улыбнулся великий князь и наполнил влетевшие из приёмной чайные блюдца.