— Так точно, — ответил я.

— А кто-нибудь из вас задумался, — протянул Карл Венедиктович, — каким образом ваше соединение узнало о нападении на планету заранее? Да так, — он упёрся пальцем мне в грудь, — что прибыло на место в момент атаки?

— Ну, разведка сработала? — я отодвинулся от него на микро шаг. Что-то он меня пугает.

В ответ Карл Венедиктович покачал головой и вздохнул:

— Какой же вздор. Никакая разведка, лейтенант, не сработает так быстро и точно на космических просторах, а вот Оракул, — его глаза лихорадочно заблестели, — сопоставил все факты и разослал сообщения по нужным инстанциям. Вас посыльный нагнал на границе, а основу флота на базе. Потому, — он отвёл палец от меня и снова тыкнул им мне прямо в солнышко, — генерал-адмирал Меньшов успел к вам на выручку. Всё это благодаря Оракулу.

— Чудеса какие-то, — покачал я головой, отступая ещё на шаг, — где же он берёт информацию так оперативно?

— Время и расстояние, лейтенант, — тон Карла Венедиктовича превратился из возмущённого в поучительный. — Ни одна боевая операция не возникает мгновенно. Ей предшествует планирование, перебазирование войск, логистические решения, постройка космических баз и много чего ещё.

Профессор прервался на секунду. Засучил рукав халата. Глянул на древние наручные часы и, пожевав губами, недовольно продолжил:

— Десятками, сотнями лет специальные отделы искателей перехватывают радиопереговоры, захватывают секретные планы и документы, собирают обычные, повседневные новости по всей галактике, — он ещё раз бросил взгляд на часы, — и сливают всё это в базу данных Оракула. А он анализирует и даёт результаты. Всё, — профессор развернулся и шагнул вперёд, — мы отстаём от графика. За мной.

— Карл Венедиктович, — я догнал его и пошёл рядом, — если Оракул такой крутой, почему он не предупредил нас, чтобы мы успели ещё до высадки пиратов на Тау Метам?

— Он крутой, но не всесильный, — поморщившись, бросил профессор. — Погрешности от нескольких плюс-минус дней до недели обычное дело.

— То есть, тогда он ещё точно сработал? — удивился Гвоздь.

— Почти ювелирно, — кивнул профессор, не оборачиваясь.

— Хорошо, — я переварил информацию, вроде бы всё сходилось, остался только один вопрос: — Карл Венедиктович, скажите, если отдел телепатии — это секретно, то почему вы нам про Оракула так свободно говорите?

— Да о нём все знают, — махнул рукой профессор, — просто не афишируют в массы.

— А мы не знали, — прошептал Гусар, — нас точно за это знание не изолируют?

— Какой вздор, — Карл Венедиктович всё же услышал его и, остановившись, обернулся. — Вам не афишируют, а враги все знают, более того, мы знаем про них. У нас Оракул, у Северного Содружества Норны, у ССА Пифия и так далее. У всех есть такая система.

— Эм, — я почесал затылок, — если все знают, почему не уничтожат?

— А как? — пожал плечами Карл Венедиктович, — такой ИИ он нигде и везде одновременно. Его модули раскиданы повсюду в империи, так что уничтожить невозможно, только обмануть.

— Получается? — спросил Миша.

— Иногда, — профессор снова развернулся и быстро зашагал по коридору.

— А никто не боится, — заозиравшись по сторонам, спросил Феймахер, и засунул руку в карман куртки, — что он взбунтуется и захватит власть?

— Какой же вздор у вас в головах, — взмахнул руками профессор Вздор, — во всей галактике к этому вопросу теперь подходят серьёзно и больше такого не повторится.

— Теперь?! — вырвалось у меня. — Больше?!

— Учите историю, лейтенант, — недовольно, будто сболтнул лишнего, бросил Карл Венедиктович, и, резко ускорившись, свернул на очередном повороте.

— Елизавета Владимировна, голубушка, — послышался его голос, из-за угла, — мы пришли, открывайте лабораторию.

— Карл Венедиктович, постойте, — я свернул за ним, и попытался продолжить разговор. Очень уж интересная оговорка у него вышла.

— Учите историю, — снова бросил профессор Вздор, не оборачиваясь.

Кусок стены отъехал вниз и Карл Венедиктович шагнул в появившийся проход.

Поспешил следом. Поравнялся с Лизой у самой двери. Кивнул ей. Резко ускорился. Юркнул вперёд, не позволив зайти раньше меня, и оказался в лаборатории.

Лампы на потолке только разгорались. Мерцали, издавая звук хрустящего в печке попкорна. Белый, холодный свет постепенно заливал просторное помещение. Открывал взгляду множество приборов, панелей управления и экранов. По большей части незнакомых.

— Так учил, но там ничего подобного нет, — провёл я вторую попытку вернуться к прошлой теме, а заодно и найти профессора среди заставленных оборудованием столов. — Скажите, что значило теперь и больше?

— Да что ж такое, — взмыли руки над оборудованием, и я поспешил направо.