— Ну-ну, — сказал я, — ну чего ты, бывает.

— Да-да, — поддержал профессор, — секретность же. Урона вашей репутации нет.

— Ну, хватит уже, люди смотрят — продолжал я. — Прости, больше не буду.

— Это всё обстоятельства, — частил профессор.

— Правда? — Лиза отняла лицо от моей формы и, задрав голову, посмотрела на меня.

— Конечно, да, — подтвердил профессор.

— Нет, — покачал я головой, — служба может заставить.

— Конечно служба, — вскинул руки профессор, — это она виновата.

Лиза всмотрелась в моё лицо. Улыбнулась…. Неожиданно её глаза расширились и, покраснев, она отпрянула от меня.

— Никогда, слышишь, никогда, — она отшагнула в сторону и наставила на меня указательный палец, — никогда так не делай больше, понял!

— Конечно, — я опустил руки и пожал плечами, — по крайней мере, постараюсь, мы же друзья.

— Вот именно, — Лиза утёрла рукавом халата глаза и повернулась к профессору, — Карл Венедиктович, значит, Вы согласны, что я права, и случай уникальный?

— Конечно, да, — взмахнул руками тот, — без сомнения, голубушка.

— Тогда, пойдёмте к отчёту, — Лиза, не глядя на меня, направилась к оборудованию, — нам многое надо обсудить.

Они ушли, и я отвернулся от них, чтобы перевести дух, но наткнулся на взгляды бойцов. Ребята стояли в двух шагах. Замерли и завороженно глазели, словно кино смотрели.

— Цирк окончен, разошлись, — хлопнул в ладоши, и они, резко включившись, засуетились. Завертелись, затыкались в разные стороны, не зная куда деться.

— Отставить, смирно, — скомандовал я, и они выполнили команду. — Первые номера налево, вторые направо.

Помогло. Бойцы дружно развернулись и зашагали каждый в своём направлении. Я же подошёл к медкапсуле, уселся на откидной стульчик и задумался: «и что же это сейчас было»?

Кают-компания Гальваники, наверное, никогда ещё не видела столько людей.

Заходили и располагались на местах мои бойцы. Они возвращались из своих кают, где оставили личные вещи.

Ковырялся в инфопланшете Меньшов. Он занял мягкое кресло, хмурил брови и потягивал через соломинку какой-то коктейль.

Играли в карты друг с другом Тим Пивоваров и Константин Вяземский. Сновали туда-сюда какие-то офицеры, которых мне навязали для доставки на Владивосток.

Я же смотрел трансляцию, как команда готовит шхуну к отплытию, и размышлял о поездке в боярский центр.

К слову, сам центр мы так и не увидели. Улетели на космическую станцию сразу, как закончили с профессором.

Ну и ладно, зато Карл Венедиктович озадачил меня своим диагнозом. Хотя, я бы променял второе на первое, но выбирать не приходится.

— Запущенный случай, — выдал вердикт Карл Венедиктович, когда они с Лизой рассмотрели все данные медкапсулы.

Профессор развернул передо мной голограмму каких-то схем с графиками и, с умным видом, стал на них указывать.

— Ваша аура почти схлопнулась, — сказал он, — сейчас состояние намного хуже, чем неделю назад. Видите, — его палец указал на изображение, — вот здесь это показано довольно отчётливо.

Удивительно, но я понял, о чём он. Иллюстрация оказалась понятной. Думаю даже ребёнок разберётся.

— Если Вы хотите продвинуться не только в силе, но и в её качестве, — профессор развернул другое изображение, — то Вам, Ростислав Драгомирович, необходимо чётко соблюдать рекомендации Елизаветы Владимировны.

Лиза тогда просияла, как бляха от ремня после полировки. Профессор полностью подтвердил её выводы и разработанную программу. Единственное, что изменилось — исчез запас по применению силы.

— Зазор в ауре уменьшился, — заключил Карл Венедиктович, снова апеллируя к схеме, — стал почти незаметным. Не пользуйтесь известными техниками, если хотите что-то изменить. Совсем не пользуйтесь.

Затем он картинно снял очки, протёр их полой халата и добавил, словно закручивая кремальеру на гермодвери:

— И молитесь, чтобы зазор не исчез сам по себе. Сейчас всё зависит от Лизы и Вашей удачи.

От воспоминаний по телу пробежали мурашки, и противно заныло в груди. Пробрало так, будто снова лично разговариваем. Не хочу так! Хочу научиться владеть огнём, водой. Шандарахать молнией!