— Направляйтесь в дворянскую палату, мы проверим аукцион и будем ждать вас, — Ерастов передал в радиоэфир сообщение, должное, при перехвате, отвести внимание от наших машин, и протянул мне тактические очки: — спутники засекли засаду. Отслеживаем в реальном времени.

— У меня есть, — отказался я от его устройства, и, достав другие, почти такие же, надел их.

— Им точно, ничего не угрожает? — Лира вытянула шею и смотрела через плечо Абаимова на заменивший нас автограв. Мы собирались повернуть, а он, с двумя машинами сопровождения, продолжал полёт по прямой.

— Меня больше волнует ваша безопасность, — отшутился дядя Саша, но, заметив её хмурый взгляд, поспешил успокоить: — там, в салоне командир батальона прикрытия, подполковник Бетонян, и его заместители.

— Бетонян? — переспросил я.

— Да, позывной Бетон, — кивнул Ерастов и посмотрел на Лиру, — не стоит беспокоиться, у них на троих такой индекс, что выдержат удар танковой роты и уничтожат её в ответ.

Его слова произвели на Лиру должный эффект. Она прекратила смотреть на автограв и уселась в кресле удобней, но тело её всё равно оставалось напряжено.

— Всё хорошо, душа моя, — произнёс я, поглаживая её ладошку.

— Знаю, просто, — она прикусила уголок нижней губы, и у неё на лице на мгновение промелькнуло выражение грусти, — это всё напоминает переговоры с Раксой, когда ты дрался в ущелье, а нас снимали журналисты.

Я вспомнил тот момент. Как проходил обмен пленными, как достойно, словно королева, она держалась во время переговоров. И помнил её после. Когда не осталось сил, даже умыться. Помнил, как по её щекам текла тушь. Как дрожали губы.

Пересел к ней на соседнее сидение, и прижал к себе. Она глубоко вздохнула и склонила головку мне на плечо.

— Хорошо, что мы сегодня вместе, — прошептала она.

Я только сильней прижал её к себе и поцеловал в макушку. У неё сегодня сложная роль. Можно сказать, почти такая же, как в тот раз. Представители всех семей Святогора прибыли на Владивосток. Посетят аукцион. Все будут смотреть на неё, оценивать. А ей надо показать, что род Юдиных силён, как никогда. Пусть в нём и осталось всего два человека. Лира и Варенька.

Поэтому не приехал Дед или отец. Они хотели, чтобы рядом с любимой был только я. Чтобы все видели только нас двоих. Видели и воспринимали, как одно целое.

Дед всеми способами пытался показать самостоятельность Лиры. Да, он маячил за нашей спиной, но сугубо в роли родственника. Будущего родственника. Он хотел, чтобы в нас с Лирой видели самостоятельных игроков. Союз аристократки и простолюдина.

Совершенно новое, невообразимое ранее явление. Невозможное в головах многих людей. И оттого крайне удивляющее своей жизнеспособностью. Я уже понял, чего хочет добиться Дед. И не только он, но и те, кто его поддерживал. Простые люди, которые голосовали за него на посту генерал-губернатора.

Они хотели стабильности и определённости. Хотели, чтобы прекратился разлад и соперничество среди аристократов. Хотели спокойной жизни. По замыслу властей Империи, сдерживающим фактором для дворян, чиновников и купечества должна была стать вольница ветеранов флота.

Дед наглядно продемонстрировал это, когда на сцене осадил прошлого генгуба Швельброда. Обломал крылья аристократам и Раксе. Но все понимали, что это временно. Пока у власти находится такой несгибаемый и волевой человек. Но, рано или поздно, ситуация изменится.

Всё же Святогор — периферия Империи. Богатая периферия. Рано или поздно появится кто-то сильный из центральных миров, и всё переделают.

Поэтому Дед хотел объединить систему. Объединить простой народ и аристократов. А как это сделать, если никто не позволит ему превратить Святогор в родовую вотчину? Никто не даст ему титул владетельного князя, и родственника императора на правление не пришлёт.

Нет, спросить мы можем. Благо у меня есть возможность обращаться к правителю напрямую. Но это нарушит все правила. Свободные рода Империи взбунтуются. У них же идёт давняя игра с имперцами. Обе стороны балансируют на хрупкой границе правил и законов. Шаг в сторону и здравствуй уничтожение.

Но Дед нашёл выход. Что не позволено одному, то позволено двоим. Все вопросы отпадают, если за столом сидят два рода. Дворянский и простой. Что-то подобное хотел сделать и Ракса, подкупая Швальброда. Теперь, так делал Дед. И сегодня, по его замыслу, оставался последний штрих.

Ох, знал бы я раньше, как тяжело придётся Лире, то не соглашался бы на это. И то, что она же сама и уговорила меня. Сказала, что это её придумка в ответ на попытки подката к ней, никак меня не оправдывает.

— Подлетаем, — дал сигнал Абаимов, и тут же резко выдохнул, — Бетон контакт!