– А мне служил маяком Эдмонд Уэллс. Читая его «Энциклопедию относительного и абсолютного знания», я все лучше понимал, что, наблюдая за муравьями, можно разобраться в нашем собственном виде и увидеть новые горизонты. Прадед пришел к выводу, что эволюция человечества следует трем тенденциям: уменьшение размеров, увеличение женственности, возрастание солидарности.

Глядя на Бенджамина, Алиса говорит себе, что сам он, со своей треугольной головой и с черными глазищами, сильно смахивает на… муравья.

Остается выяснить, что из чего вытекает: интерес Уэллса к муравьям – из его сходства с ними или его сходство с ними – из этого его интереса…

Молодой министр продолжает:

– В твоей семье, как и в моей, потомки крупных ученых продолжили их усилия, особенно это относится к моему отцу, Давиду Уэллсу.

– Теперь эту энциклопедию дописываешь за них ты?

– Назовем это нашим семейным времяпрепровождением: собирать, постигать и распространять знания.

– Что за знания собраны в этой вашей «Энциклопедии относительного и абсолютного знания»?

– Надо же, наконец-то ты ей заинтересовалась! – улыбается Бенджамин. – В университете при каждой моей попытке заикнуться об этом ты закатывала глаза и меняла тему.

– Учитывая обстоятельства, пришло, наверное, время сделать над собой усилие. – Она заговорщически подмигивает.

– Ну, раз ты настаиваешь… Скажем так: она сразу обо всем. Там и наука, и история, и разные занятные истории, и кулинарные рецепты, и шарады.

– Шарады?

Уэллс ненадолго задумывается.

– Например, такая, ее приписывают Виктору Гюго. На первый взгляд эта загадка может показаться совсем детской, но, как ты увидишь, она наводит на размышления. Звучит она так: «Это немой возглас. Что я везу?»

– Хм. В смысле, что можно везти, чтобы не иметь возможности вскрикнуть… Что?

– Подсказка проста: это легче легкого.

– Хороша подсказка! – притворно возмущается Алиса.

– Уж какая есть. Скажу больше: ты не догадываешься, потому что это слишком легко.

– Перестань, выкладывай отгадку, и дело с концом.

– Будет веселее, если ты сама ее найдешь. Уверен, у тебя получится.

Алиса не настаивает. Она пожимает плечами, машет рукой и обиженно поджимает губы.

Бенджамин Уэллс улыбается.

– Представить только, что у нас все начиналось со школьной дружбы! Потом наши пути разошлись, но мы никогда полностью не теряли друг друга из виду. Ты стала ученой, я – политиком.

– Министр науки, высшего образования и инноваций – это уже не просто политик.

– Не держи меня за простофилю, Алиса. Мы, политики, не оставим свой след в истории. В ее анналах останутся только президенты, ведущие войны. Зато ученых с их новаторскими проектами вроде твоего будут помнить, неважно, успешны эти проекты или провальны. В этом состоит, наверное, более личная причина моей поддержки твоего проекта, не считая того, что он, по-моему, потрясающе актуальный. Я еще надеюсь оставить след своего присутствия на земле в качестве спонсора твоей деятельности.

– Мало того, что ты меня поддерживаешь, ты еще меня и вдохновляешь, – отвечает Алиса. – Помнишь, сперва моя мысль не шла дальше гибрида, способного летать на собственных крыльях. Это ты мне посоветовал подумать о трех разных особях, приспособленных к разным средам: воздуху, воде, земле. Это же твои слова: «Лучше сразу подготовить по одному виду существ для каждой великой экологической катастрофы».

– Это была идея Давида, моего отца, а не моя. Он, как и ты, задумывался о внесении изменений в человеческий организм, чтобы он оказался подготовленным к любой случайности.

– Не скромничай, Бенджамин. Кто, как не ты, подсказал мне создать «Диггера» и «Наутилуса» в дополнение к моему «Ариэлю»! Я так тебе за них признательна! Еще ты посоветовал назвать их английскими именами, чтобы мое изобретение могло стать международным.

Снаружи начинается дождь, струи постепенно смывают с боковых стекол машины подтеки от яиц. По ветровому стеклу елозят «дворники», вся эта гармония звуков похожа на сердцебиение.

– Ты сделал мне лучший на свете подарок, – не унимается Алиса. – Ты дал мне разрешение и предоставил средства для работы в одиночку, а не в команде. Мне не пришлось сгибаться под тяжестью иерархии и отвлекаться на соперничество, без которого не обходится ни в одном научном коллективе.

Он пожимает плечами.

– Ты работаешь одна, я – нет. Мне полагается отчитываться. Вчера президент Легитимус сказал мне: «Мне не нужны проблемы с твоими экстравагантными проектами». Приближается кампания по его переизбранию, и твоя непопулярность в массмедиа внушает ему страх за собственный имидж. Он не хочет терять голоса при опросах, ведь большинство считает, что ты вознамерилась уничтожить человечество на деньги налогоплательщиков. – Уэллс вздыхает. – А еще он спросил, каково мое мнение о прогрессе твоего весьма… противоречивого проекта.