Фокс кивнул, затем отвернулся от меня и вступил в разговор с мэром. Я моргнула от перемены в его поведении, но все равно придвинулась к нему ближе, взяв его за руку и нежно сжав его бицепс.

Фокс наклонился ближе ко мне, и я посмотрела на его волевой профиль, не уверенная, что именно я ожидала от него услышать, хотя это определенно было не то, что сорвалось с его губ.

— Принеси мне еще выпить, ладно? — Он подтолкнул меня к бару, расположенному в углу комнаты, и я удивленно уставилась на него. — Я найду тебя через минуту.

Мэр одарила меня вежливой улыбкой, и я оказалась перед выбором: послушаться или устроить сцену. Один взгляд на вооруженных людей в комнате напомнил мне, что на самом деле мне не следовало бы наживать здесь врагов для «Арлекинов», поэтому я бросила на Фокса хмурый взгляд, вынужденная повиноваться ему.

Я прошлась по комнате в своих туфлях на шпильках, пытаясь не обращать внимания на то, что они напоминали мне о том, как я была заперта в том сейфе несколько долгих часов. Но я решила, что не смогу прожить всю свою жизнь без каблуков — я имею в виду, что, конечно, я могла бы, но если я не собираюсь позволять всему остальному дерьму в моей жизни разрушать меня, тогда я, конечно, не стала бы поддаваться воспоминаниям об этом гребаном месте. Тем не менее, я вряд ли выбрала бы обувь, которая застегивалась бы у меня на лодыжках так, как те, что были на мне в том аду, и я могла бы легко сбросить этих малышек, если бы мне нужно было бежать или даже если бы я просто хотела избавиться от них в целях комфорта.

Я села за барную стойку и заказала себе рюмку текилы, а затем заказала какую-то девчачью розовую штуку с зонтиком для Фокса в знак порицания его властности.

— Пьешь в одиночестве, красотка? — спросил вкрадчивый голос, и я чуть не задохнулась от запаха дорогого лосьона после бритья, когда обернулась и обнаружила, что Кайзер Роузвуд вторгается в мое личное пространство.

Завитки темных волос на груди выбивались из-под, по общему признанию, дорогой на вид рубашки баклажанного цвета. Но «дорогой» явно не означало «красивой». Я натянула улыбку, махнув бармену, чтобы он принес еще текилы.

— Я никогда не бываю одна, — заверила я его. — У меня в голове сотня друзей, которые всегда готовы поиграть со мной. — И это даже не было ложью: за последние десять лет я придумала множество воображаемых друзей в своих снах и фантазиях, потому что реальные люди, с которыми я общалась, меня серьёзно разочаровали. Единственная проблема заключалась в том, что все они, проведя несколько часов в их воображаемой компании, невольно приобретали лица кого-то из моих парней, и мне приходилось изгонять их в дальние уголки своего сознания вместе со всем остальным, что напоминало мне об этом месте.

Кайзер рассмеялся, как будто это было чертовски весело, и его липкая рука опустилась на мое бедро чуть выше колена, но ниже подола платья. Эээ, блядь, нет.

Я довольно неуклюже скрестила ноги, заставляя его руку свободно упасть, и одарила его акульей ухмылкой, которая стала для него единственным предупреждением.

— Отличная вечеринка, — прокомментировала я, когда в его взгляде промелькнуло удивление. Я предполагала, что его имя и деньги означали, что он не так уж часто получал отказ, но он может пойти и отсосать сомнительный хрен, если думает, что я буду терпеть, когда он лапает меня или еще что похуже только потому, что он сорит деньгами так, будто они выходит из моды. И кстати, о вещах, выходящих из моды, — это что, золотые цепочки болтаются на его мокасинах? Брр.

— Я действительно люблю хорошие вечеринки, — ответил он, щелкнув пальцами в сторону бармена, как полный мудак, и указав на свой пустой стакан. — А ты, конечно, хорошо прибралась на столе (Прим. Сленг. — Выиграла много денег.).

Я одарила его улыбкой. Потому что, черт возьми, да, я так и сделала. Я выиграла так много денег у этих богатых мудаков сегодня вечером, что потеряла им счет. Ладно, это была ложь — я точно знала, сколько мне задолжали, с точностью до десятицентовика, так что могла быть уверена, что они заплатят до того, как я уйду, но да, я справилась с этим как обычно. Покер был моей игрой.

— Я люблю карты, — сказала я, пожимая плечами. — По крайней мере, если они собираются тебя поиметь, они говорят тебе об этом в лицо и предупреждают заранее.

Кайзер расхохотался, и, хотя я была чертовски забавна, это определенно было чересчур. Я выгнула бровь, когда он подошел ближе и обхватил меня за спину, а его рука зацепилась за материал моего платья у основания позвоночника.

— Чувак, мне весело на твоей вечеринке и все такое, но я не проститутка и не собираюсь покупать то, что ты продаешь, — сказала я твердым голосом.

Кайзер моргнул, но, прежде чем он успел полностью осознать сказанное, громкий смех Фокса разрядил напряжение, а подошедший бармен, предложив Кайзеру напиток из какой-то изысканной бутылки, чей запах был настолько сильным, что у меня защекотало в горле, даже не пригубив ни капли. Рука Фокса скользнула по моим ребрам, и он притянул меня ближе к себе, вынудив Кайзера убрать руку, пока я сохраняла бесстрастное выражение лица.

— Что ты сказала, дорогая? Здесь немного шумно, — произнёс Кайзер, проводя рукой по своим зализанным назад волосам и демонстрируя мне ряд отбеленных зубов. Запах дохлого червяка въелся в его кожу сквозь невыносимую вонь лосьона после бритья. Не могу сказать, что я когда-либо нюхала дохлого червяка, но я точно знала, что он пахнет именно так.