Мы, пошатываясь, прошли через еще одну арку, и нашими головами загремели выстрелы, каким-то образом бросая вызов всем законам Вселенной и промахиваясь в миллиметрах от нас.

Я стиснул зубы, когда заметил впереди нас круглый каменный фонтан, нам нужно было попасть в секретный туннель, прежде чем хоть один мудак увидит, как мы это делаем.

Я обогнул фонтан, в отчаянии озираясь по сторонам, и, заметив герб на камне возле своих ног, сильно ударил по нему ногой. Камень справа от меня опустился в землю, открыв скрытую лестницу, и я толкнул Чейза вниз, когда в нашем направлении послышался топот ботинок. Он не издал ни звука, кувыркаясь, и исчезая в темноте, так что я был почти уверен, что он снова потерял сознание, когда я нырнул за ним, пробежал несколько ступенек вниз, прежде чем вернуть каменную плиту на место над собой. Я ждал в абсолютной темноте, прислушиваясь к разговору мужчин где-то над нами, пока мой пульс бился о барабанные перепонки.

— Куда они подевались? — рявкнул один парень.

— Разделитесь! — крикнул другой. — Они не могли уйти далеко.

Я не дышал, пока звук их движений не затих вдали, и я провел рукой по лицу, принимая то, что я только что сделал. Чем я рисковал. Что я потерял. Ради гребаного Чейза.

Я достал из кармана телефон, включил фонарик и обнаружил Чейза, лежащего на лестнице без сознания. Какая-то часть меня надломилась при виде его в таком состоянии, и я опустился рядом с ним, желая возненавидеть его, но вместо этого обнаружил нечто гораздо более опасное, чем ненависть, что-то, что заставляло меня истекать кровью. Я понимал, что в какой-то степени виноват в этом. Я запустил цикл событий, который привел его сюда. Я хотел, чтобы его наказали за то, что он сделал с Роуг, но не так. Только не так.

Я не мог слишком внимательно изучить ни одно из этих нежелательных чувств, когда поднял его, чтобы он встал, и ему удалось прийти в себя настолько, чтобы опереться на меня.

— Рик, — пробормотал он. — Скажи им, что я сожалею.

— Ты сам им скажешь, — прорычал я, неся его по сырому туннелю, который, казалось, тянулся бесконечно.

В конце концов мы добрались до люка, который вывел нас в лес за поместьем Роузвудов, и к тому времени, как мы выбрались, Чейз снова был без сознания. Я тяжело дышал, стоя над ним, положив руки на колени, закрывая люк, а затем схватил большой камень, отдаленно напоминающий звезду, и положил его сверху. Затем я наклонился, поднял своего бывшего друга и перекинул его через плечо, обхватив рукой его бедра.

— Ну что ж, пошли, засранец, — процедил я сквозь зубы, начиная идти. Было только одно место, куда я мог пойти, и добраться туда, не будучи застреленным, было сложной задачей, но я всегда любил, когда мне бросали вызов.

Прошло почти полчаса, прежде чем я выбрался из леса и пошел по старому маршруту, по которому мы с остальными ходили сюда, когда были детьми. Закоулки были в основном тихими, и мне попадались лишь редкие пьяницы, которые, казалось, не были достаточно вменяемы, чтобы узнать меня. Один из них даже пошутил, что я привел своего парня домой, чтобы отдубасить.

Вскоре я углубился на территорию «Арлекинов», и, вероятно, я был в самом большом дерьме за всю свою жизнь, когда осторожно пробирался по улицам, ожидая, пока люди разойдутся, прежде чем поспешить по ним и спрятаться в тени.

Я задыхался, жадно глотая воздух, а мое плечо было готово отвалиться к тому времени, когда я оказался на улице, ведущей к «Дому-Арлекинов». Я уложил Чейза в дверном проеме чьего-то дома, а сам сел рядом с ним и опустил голову, чтобы передохнуть. На первый взгляд мы, вероятно, выглядели как пара бродяг, но любой, кто приглядится повнимательнее, скорее всего, сначала выстрелит, а потом будет задавать вопросы. Итак, как я должен был подвести его к парадной двери «Дома-Арлекинов»?

Я ждал удобного момента, и он представился в виде разносчика пиццы на мопеде. Он остановился выше по улице, спрыгнул и позвонил в дверь многоквартирного дома. Кряхтя от усилий, я подхватил Чейза, перебежал дорогу и схватил шлем, висевший на руле, как раз в тот момент, когда дверь перед парнем открылась и кто-то вышел, чтобы забрать у него еду. Я усадил Чейза на заднее сиденье мопеда, шлепнув его, чтобы привести в чувства, прежде чем натянуть шлем ему на голову и сесть перед ним. Он прислонился ко мне, и я обвил его руку вокруг своей талии, прежде чем поднять подножку и повернуть ключ, чтобы завести мопед.

— Эй! — в панике закричал доставщик, заметив меня, и я быстро развернул мопед, мчась по улице и цепляясь за руку Чейза, когда он начал резко крениться вправо.

— Держись, ублюдок, — потребовал я, мой желудок сжался, когда я повернул вниз по улице к «Дом-Арлекинов» и выжал газ, мчась так быстро, как только мог ехать этот кусок дерьма. Что составляло около тридцати миль в час. Блядь.

Я подъехал к воротам «Дома-Арлекинов» и посмотрел на вооруженных охранников перед ними. Один из них посмотрел мне в глаза, и я выругался, зная, что мне следовало натянуть этот чертов шлем, но нет, я решил не рисковать тем, что голова Чейза расколется об асфальт, когда я высажу его. И учитывая, что я только что протащил его задницу через весь город с кучей бандитов, охотящихся за нами, я решил, что убивать его сейчас было бы чертовски бессмысленно.

Я столкнул его с мотоцикла, и он с криком боли вылетел на дорогу перед бандитами-Арлекинами. Раздался выстрел, и я пригнул голову, сворачивая на соседнюю улицу и проклиная Чейза, пока убегал на чертовом мопеде через территорию «Арлекинов».

Всегда пожалуйста, ублюдок.

Выстрелы и крики разорвали воздух снаружи, и я вскочила со своей кровати, когда Дворняга тревожно залаял. Я только что задремала, и мои мысли наполнились мечтами о мальчиках-грешниках и плохих поступках, и внезапный шум разразившейся драки заставил мой пульс участиться.