— А я не слишком рад бегать по коридорам как крыса. Верите мне подругу.

— А я ее не похищал, — пожал плечами Вернер. — Она сама пришла сюда — и использовала звонок, который я «выбил» для себя, между прочим! Знаете, таких звонков получается сделать ограниченное количество…

— Не лгите. Вы сами пригласили меня сюда.

— Именно. И я вам сказал поторопиться, а не шарахаться по коридорам, которых и без того с излишком. Почему вы не воспользовались лифтом? Впрочем, не отвечайте… он опять застрял?!

— Если здесь каждый день меняется количество этажей, то немудрено.

— Не каждый, но меняется, это правда, — вздохнул Вернер. — Хотел же пообщаться с вами утром, а не на ночь глядя — потемну это несносное заведение иногда просто звереет, наращивая себе помещения и коридоры… Я и сам иногда удивляюсь всему, что вижу тут, а ведь я работаю тут не один десяток лет. Надеюсь, вы не слишком напугались?

И посмотрев на Аки с выражением искренней скорби, он попытался взять ее за руку, но та еще плотнее вжалась в стекло.

— Ох, бедненькая! Но вернуться вы сможете только утром… Или когда починят лифт.

Я горько хохотнул. Наверное, нескоро.

— Давайте немного выдохнем. Вы же насчет перевода, верно? — спросил Вернер.

Я приподнял бровь. После всех этих приключений, спокойно говорить о всяких «переводах» как-то даже забавно. Но, ладно, посмотрим, что скажет этот странный тип.

— Именно. Но в СПАИРе и слышать об этом не хотят. Я для них ценный кадр.

— Ну судя по вашим успехам в Комнате, это недалеко от истины, — покачал пальцем директор. — Слушайте сюда. У вас есть два варианта, Илья Тимофеевич. Первый — ехать обратно, писать в деканате заявление об отчислении, а потом возвращаться сюда и поступать к нам.

— И это займет, наверное, месяц.

— А по почте год, — хихикнула Метта, и я передал ее замечание директору.

— Так точно. Это еще не говоря о том, что место в СПАИРе за вами закреплено привилегией вашего рода. Такие места на дороге не валяются, и просто так от них не отказываются.

— Мне придется писать Императору?

— Хотелось бы обойтись без этого… Второй вариант вы озвучили в кабинете у Юлии Константиновны — поступить к нам, рассчитывая на лазейку в законах.

— А она есть?

— Есть. Но нужно ли вам учиться и там, и здесь? Ведь просто так забыть про СПАИР у вас не получится. Экзамены, экзамены и еще раз экзамены! А способный ученик-недоучка нам здесь не нужен.

— Я прошел полугодичный курс за две недели. Мне не привыкать.

Директор хлопнул руками по подлокотникам:

— Заметьте, не я это предложил!

— Ну так что? Или вы хотите вступительных экзаменов?

Он отмахнулся и полез в стол. Вытащив оттуда гербовый лист, быстро набросал текст, расписался, а затем снова схватил трубку.

— Прошу, загляните в верхний ящик. Там должен быть такой же.

Я сделал, как он просил, и поднял чистую бумагу.

— Отлично, а теперь к стеклу, пожалуйста.

Нахмурившись, я приложил лист к окну. Он сделал то же самое. Выравнив уголки, Вернер шепнул что-то себе под нос, а затем края бумажки сверкнули.

— Прекрасно, а теперь отрывайте! Но аккуратней, не порвите.

Взяв за уголки, я осторожно отлепил бумажку от стекла. На ней значилось «Приказываю зачислить в Шардинский Институт Изучения Резерваций барона Илью Тимофеевича Марлинского…», дата и размашистая директорская подпись.

— Отдадите Свиридовой. Лично в руки.

Аки же оглянулась ко мне. В ее глазах читалось одно слово — «помогите».

— Благодарю, — сказал я в трубку. — А теперь, пожалуйста, пусть моя подруга выйдет на мою половину.

— Эхх, а я так рассчитывал, что проведу этот вечер в приятной компании, — повесил усы директор.

— Мы не спешим покидать вас. Но в зазеркалье Аки очень некомфортно.

— Это не зазеркалье, Илья. Это… как объяснить, чтобы не вдаваться в научные тонкости?.. Это план, понимаете? Идеальный слепок, с которого Цитадель воссоздает себя. Что-то вроде идеального себя, с которого сооружение постоянно пытается воссоздать себя в материальном мире.

— Не понимаю.

— У вас в голове есть идеальный вы, которым вы хотите стать?

— Конечно.

— Вот. У вас есть идеальный вы, который следил за вашими поступками и оценивает их. Или тот, которым вы хотите стать, но, возможно, никогда не станете. Вот именно это и есть «зазеркалье» Цитадели. Это, если угодно… ее идеальное представление о самой себе…

— Ох, мать, наговорил, — закружилась Метта на месте. — Сказал бы проще — дед с Аки застряли в мыслях этого комплекса!

— Допустим, — кивнул я. — Вы хотите сказать, что Цитадель живая и умеет мыслить?