— Сахраб, видишь Петроса? — Спросил командир, остановившись на половине пути.

— Наблюдаю Якобинца, — доложил Равхан, — Сидит на краю ямы, свесив ноги. Они знатный колодец вырыли. Как, блин, кроты какие-то. Петрос копал, накладывая грунт в ведро. Его не вижу. Он на дне ямы. Охранник, по сигналу, вытаскивал и высыпал рядом. Может действительно связь сломалась?

— Исключено! — Отрезал Ломов, — Слышу дыхание Якобинца, но он не реагирует на мои запросы. При потере связи такое невозможно. Всем внимание! Код сорок пять!

Черов, понимая, что нужно начинать с самого главного, направился к академику. Те, кто говорит, что рыба гниёт с головы упускают один важный момент. Ещё она ею думает. Подчинённые всегда подсознательно копируют поведение своего начальника, независимо от того, хотят они этого или нет.

Перед Черовым стояла задача убедить Зорина беспрекословно выполнять команды командира, не причинив вреда его здоровью и репутации. В это время академик, размахивая руками, требовал от аспиранта и закреплённых призоров аккуратно упаковывать оборудование в экранированные кейсы. Удивительно, как учёный может так реагировать на сигнал тревоги, не обращая внимания на себя и окружающих, но, похоже, для него главное — не повредить чувствительные приборы.

Краем глаза Денис наблюдал за коллегами и прислушивался к их переговорам, стараясь выделить нужные ему реплики из общего звукового фона, наполненного эмоциями и раздражением.

Ли Шань поступил проще всего. Он не стал уговаривать Танка и выслушивать его объяснения. Когда тот заартачился, уверяя, что может в одиночку вернуть минералога и Якобинца в лагерь, Ли со всей силы ударил его по печени. Сержант, казавшийся огромным и непробиваемым, зашипел от боли и согнулся пополам. Ли тут же завладел его автоматом, а затем подсёк под колени, заставив принять позу перевёрнутой черепахи.

— Выполнять приказ командира! — проревел Лишай, упирая дуло АМБ в переносицу сержанта.

Возможно, в глубине души Черову хотелось применить такой же обезоруживающий приём к упрямому теоретику, но он понимал, что это вызовет лишь новую волну неприязни к разведчикам. С академиком нужно было обращаться вежливо, используя другой подход. Не пытаясь пересилить его эго, а сыграв на мужских слабостях.

— АК-47, — выпалил он, подлетая к учёному, — Мы закончим здесь самостоятельно. Вам, как старшему группы, следует позаботиться о женщинах. Они растеряны и особенно уязвимы.

Зорин, услышав это, растерялся, но затем неожиданно зачастил — Да-да, лейтенант, вы безусловно правы. Наши дамы не любят вас, солдафонов. Я займусь их безопасностью, а вы проследите, чтобы ребята не сбили точные настройки приборов. Данные, которые мы получаем, очень важны для понимания физических законов Зоны…

— Поторопитесь, генерал! — резко перебил Черов, буквально отталкивая академика от расположенных на треногах датчиков. — Вы же джентльмен!

— Да-да-да, — бормотал Зорин, направляясь к Забелиной, пытавшейся эвакуировать свой зоопарк.

Как только академик удалился, Черов ударил по руке Полуяхтова, пыхтевшего над выравниванием уложенных в ящик деталей разобранного поглотителя электромагнитных волн. — Брось бяку, — приказал Денис, — Приказ был прятаться в схрон.

— У меня своё начальство, — недовольно возразил аспирант, потирая ушибленное запястье.

— Бегом! — покачал головой Черов, вынимая из нагрудной кобуры пистолет.

— Стрелять будешь? — внезапно осклабившись, спросил Полуяхтов.

— Буду, — заверил Черов, видя, как наливаются ненавистью глаза внебрачного сына какого-то олигарха. — Первый в ногу. Не дойдёт, на поражение. Имею право. Отказ выполнить приказ и сопротивление. Ребята подтвердят.

— Вы больные, — дал заднюю аспирант, разжимая кулаки. — Я это припомню!

Призоров подгонять не пришлось. Они побросали всё и, придерживая автоматы, побежали вслед за Полуяхтовым.

Полевая лаборатория профессора Геворкяна располагалась за лестницей. Этот район казался совершенно безлюдным и безопасным. Небольшие холмики, которые полностью скрывали остатки городских зданий, создавали впечатление каравана двугорбых верблюдов, уснувших в пути.

Самвел Каренович, будучи идейным оппонентом прославленного академика, выбрал место подальше от конкурента. Однако вёл себя значительно сообразительней. Его команда уже направлялась к лагерю, с трудом неся аппаратуру. Ящики и подставки были оставлены на небольшой утоптанной площадке. Сам профессор плёлся следом, прижимая к груди какой-то датчик. Некоторые вещи вдолбить в головы учёных невозможно. Бросить приборы выше их понимания и не вписывается в структуру безопасности.

Денис, убедившись, что помощь не требуется, развернулся в сторону руин, направив пистолет на предполагаемого противника, и начал медленно отходить к блочной коробке, выбранной командиром для лагеря.

В трёхстах метрах впереди и левее возвышался угол здания, приспособленный для передового НП. Там должен был находиться Гизмо, ожидая своей смены. Только в кино каждый боец принимает решение самостоятельно. В реальности же все подчиняются распоряжениям командира. Денис, конечно, волновался за своего приятеля, но понимал, что ничего не может изменить. Он получил чёткий приказ возвращаться в схрон, а Родион, не дождавшись смены, наверняка уже снял АМБ с предохранителя и внимательно следит за малейшим движением в развалинах.