— Получше? — прошептала она, пытаясь заглянуть в прикрытые глаза.

— Нет, сейчас последняя часть ужасного представления, а вот потом станет лучше.

Руки Эдлера мелко затряслись, словно при ознобе. Он делал глубокие вдохи, чтобы хоть как-то справиться с неконтролируемым тремором, но ничего не помогало. Дрожь поднималась по рукам все выше, очень быстро окутав все тело. Словно мужчину запихнули в нижние отсеки станции, где почти не работал обогрев, и оставили там на ночь.

Прошло не меньше пяти бесконечно долгих минут, пока Эдлер не пришел в себя окончательно. На лбу осталась испарина, руки периодически мелко потряхивало, но на лице появилась все та же неотразимая улыбка.

— Вот теперь намного лучше. Спасибо, мелкая.

— И часто у тебя так?

— Примерно раз в пару месяцев. Ты права, позвоночник — не какая-то там кость, а самая главная. Нервные импульсы и всякая такая фигня, что идет от головы к заднице, никак не могут привыкнуть к новому шоссе.

— Всякая такая фигня? — усмехнулась она, выпуская тяжелые руки из вспотевших ладоней. — Да уж, медиком тебе не быть.

— Я и не рвусь.

Эдлер выпрямил спину, поводил широкими плечами, словно разминал мышцы после тренировки, и с озорной улыбкой посмотрел на Астру, сидящую у ног.

— Совместный заплыв, мелкая?

— Да ну тебя, напугал до смерти, а теперь лыбится сидит! Ты хоть представляешь, как выглядел со стороны?

— Я предупредил.

— А врачи что говорят?

— Говорят, что мне повезло, а боли пройдут, как только организм адаптируется. Но не быстро, может, через пару-тройку лет. Эй, смотри-ка!

Эдлер кивнул в сторону иллюминатора, за которым Луна вдруг стала переливаться всеми цветами радуги. Завораживающее зрелище, если не знать, что это щит пытался противостоять очередной волне из космоса.

— Это слабая, — шепнула Астра, — значит долгая. Мощные волны быстро пролетают, а вот такие, слабенькие, могут и полчаса щит сотрясать.

Затемненное помещение переливалось вместе с щитом. Казалось, словно мир попал внутрь калейдоскопа, где каждую секунду окружающие предметы меняли очертания. А вода в бассейне так и вовсе выглядела чем-то живым и разноцветным.

— Но ведь красиво, согласись?

— Невероятно. В такие минуты самый кайф лежать на поверхности воды и просто любоваться красками.

— И? Какого черта мы не в воде? — недовольно произнес Эдлер.

Астра с нескрываемой обидой посмотрела на мужчину:

— Иди, я тебя не останавливаю.

Внезапно строгое лицо озарилось еще более озорной улыбкой:

— Лунная девочка предпочитает плавать голышом, я прав?

— Да что ты пристал! Иди уже!

— Только вместе с тобой.

Эдлер подскочил на ноги, легко подхватил Астру и бросил в бассейн. Полотенце бесстыдно слетело еще на подлете, так что в воде она оказалась совершенно обнаженной. Следом прыгнул сам Эдлер, исчез под водой и выплыл у самой дальней стены. Он последовал совету Астры, развалился на поверхности, раскинув руки в стороны, и завороженно смотрел в иллюминатор.

Пока он не видел, она схватила мокрое полотенце, кое-как обмоталась и поспешила вылезти из воды. Ей было не до переливающегося щита, Астра сгорала от стыда и неловкости. Хотелось поскорее переодеться и убежать как можно дальше от довольной рожи Эдлера, пока он снова не начал похабно намекать на голых девок под луной.

— Эй, ты куда?

Услышав характерные всплески, он оторвался от созерцания природной красоты и с непониманием смотрел на Астру, которая успела вылезти и выжимала край полотенца.

— К себе.

— Обиделась? Прости, мелкая. Когда невыносимая боль быстро проходит, в голове такая эйфория начинается. Мозги не соображают от радости.

— Ты видел на станции магазины? — недовольно выпалила Астра, поправляя мокрое полотенце, которое норовило упасть от тяжести. — То-то! Я не любительница голых заплывов, у меня купальника нет! Поэтому и прихожу сюда по ночам, когда все спят!

Видимо, в голове мужчины, наконец, сложился сложный пазл. Лунная девочка, которая никогда не покидала станцию, выросла, а жить как земляне — не научилась.

— Эй, малявка, ну прости! — кричал он ей вслед.

— Да уж, вот наша девочка и выросла, — вздыхала Роза, стряхивая с живота крошки печенья. — А мне-то с Мартой чего не говорила? Мы бы привезли с Земли. А то мы конфеты с шоколадом тащим. Вот же позорище.

— Да иди ты! — всхлипывала Астра, смахивая слезы.

— Позор-то нам, а не тебе. Ладно Сатфорд — он мужик, но мы-то с Мартой женщины, могли бы догадаться. Ты же никогда не покидала станцию… Вот мы дуры-то!