— Псионов? — уточнил я.

— Да. Я считаю всех, и самых слабых видящих тоже. Те, кто даром обделён, из семьи выпадает, но всегда может вернуться — если потомство выйдет способное. У нас, Лео, нет новой аристократии, ассу-аридес, эти сразу попадают в сферу интересов империи, а мы живём скромно и обособленно. Не мы одни такие. Маас-Арди, Ли, Ки-риу, Айярты, Зак-куты, Арраши, Ур-Ами — каждая старая фамилия царства Кут имеет право на собственное мини-государство, в дела которого империя не лезет.

— А Громеши?

— Эти на старой родине остались, тут их немного, все — на планетах Аш-Урб. Тут каждый одарённый — на особом счету, и на условия жизни никто не жалуется. Всё ещё хочешь вернуться?

— Да, — на экранах, а изображение на линк не передавалось специально, было видно, как наш треугольник поглощается чем-то гораздо более массивным. — Но как?

— Это ведь невозможно, да? Прыжки на сотни или тысячи световых лет, особенно рядом с центром галактики или там, где звёзд нет?

— Да, — снова кивнул я. — Исходя из того, что я знаю.

Уриш усмехнулся.

— Вернёшься, Лео. Погостишь у нас немного, и лети на все шесть сторон. Носителям, чтобы выплыть из подпространства, нужна гравитация, а точнее — гравитационные помехи. Так что достаточно шлейфа из звёзд, чтобы это организовать.

Логично. Империя Аш-Урб со своими сателлитами находилась в карликовой галактике Стрельца, несколько раз пересекавшей Млечный путь, и оставившей за собой целый звёздный поток, проходящий аккурат недалеко от Солнца. Иногда короткий путь — не прямой, а по кругу.

— Во что ты опять вляпался, эмпо? — Майя была на удивление спокойна. От обязанностей по присмотру за ребёнком её освободили, и теперь она присматривала за мной.

Место, куда залетел треугольный корабль, было чем-то вроде перевалочной базы. Уриш отправился к себе — исчез в сиянии портала, а нам предоставил выбор места, где предстояло переждать около двух земных месяцев, за это время мой новый знакомый пообещал найти мне транспорт, идущий к Земле. Не за просто так, но раз уж я фактически его родную кровиночку спас, то якобы считал себя мне обязанным. А пока предоставил полную свободу действий, единственное — попросил из системы не исчезать, а то пропущу время вылета. С барского плеча нам был предоставлен внутрисистемный челнок, угловатая конструкция в форме правильного икосаэдра имела собственные двигатели, просторный жилой отсек с трансформируемой структурой, небольшой склад и даже вооружение — привычно встроенное в двигатели и выполнявшее роль противометеоритной защиты.

Единственное обитаемое космическое тело размером чуть меньше Земли вращалось вокруг газового гиганта на расстоянии в двести миллионов километров от основной звезды. Условия жизни оставляли желать лучшего — затяжные зимы сменялись на экваторе коротким летом, а на полюсах — и вовсе переходили одна в другую. Местные на этом планетоиде почти не селились — через систему проходили пути миграции из империи и обратно, и все, кто не относился к Уришам, или к другим старым фамилиям, считались людьми второго сорта. Негласно — их не притесняли, но и не привечали.

Орбита второй звезды находилась от первой на расстоянии в четыре с половиной миллиарда километров, уже за зоной планет — тусклый коричневый карлик, с температурой поверхности около тысячи градусов, вокруг него вращались два планетоида размером с Луну. Доступ в зону звезды был закрыт, наверняка что-то жутко секретное там находилось, о чём все знали, но не рассказывали, тут каждая тайна — семейная.

Коренное население жило в основном в космосе, и практически все — в таких челноках. По пространству были разбросаны похожие на ежей базовые станции, выбирай любую. Я выбрал ту, которая была поближе к звезде, на орбите того самого гиганта, где и обитаемый планетоид болтался — приятно, когда утренние лучи заглядывают в прозрачную грань твоего челнока, пусть даже на несколько минут, сменяясь неясным свечением, отражённым от огромной планеты. Мы пристыковались к одной из многочисленных иголок, облепленных такими же, как и у нас, модулями, и увеличили количество жителей станции ещё на двух человек. Через длинный шлюз-иголку можно было попасть в центральный шар — бывший астероид, из которого удалили все ненужное и добавили нужное.

— Не я, а ты, — напомнил я девушке. — Не забыла, чья это была идея помочь чужому ребёнку, который тридцать лет отдыхал от чокнутых родителей?

— А потом ты меня с ним бросил, — в свою очередь напомнила мне Майя.

— Это говорит о том, что у каждого из нас есть свои недостатки, — я вывел на общий экран схему базы. — Смотри, тут сейчас почти четырнадцать тысяч человек. Можешь распечатать листовки, взять барабан, красный флаг и пойти, наставить их на путь истинный.

Девушка объяснила, куда мне самому следует идти. А я что, просто спросил, часто ли она сама по такому маршруту ходит, раз уж знает его очень хорошо. В общем, мы поругались.

— С этого момента ты сам по себе, я — сама по себе. И не ищи меня, — с этими словами девушка вылетела из модуля-челнока, в прямом смысле этого слова, в переходном шлюзе гравитации не было.

Успокоив свою совесть тем, что не я был инициатором вот такой самостоятельности, и если вдруг что случится с девушкой, то исключительно по её вине, задержался в модуле. Не очень мне нравилась эта внезапно появившаяся ниоткуда толпа одарённых Уришей, одного из них я не так давно грохнул, как бы мстить не начали. Этот Ри-ин-иту приходился Ас-Эрхану каким-то дальним родственником, долго думать не будет, голову, как разведчице, отвернёт, а обратно приставить не захочет. Да и с мальчонкой этим история мутная, хуже всего, что информации никакой у меня не было — земные архивы Уришей о тех, кто родился в чужом государстве, словно и не знали. Значит, предстояло добыть нужные сведения самостоятельно. Это только кажется, что десять миллионов псионов — мало, на сотни миллионов, да даже на миллиарды простых граждан такой процент выше статистического. На Земле похожая концентрация одарённых, но она — одна, а тут, считай, несколько семей, и каждая — как все земные царства.