Пожилой мужчина в халате сделал пасс рукой, и тела ящеров тоже начали собираться поближе друг к другу. А вот пятна крови убирать никто не пожелал. Равно как и трупы захватчиков — своих друзей, тех, кто остался цел, но мёртв, хесе стащили в отдельную кучку.

Метрах в ста от нас словно солнце зажглось, в воздухе появились ступени, и по ним, словно с неба, неторопливо спустился мой старый знакомый, лысый дедок в белоснежном халате. Все так же не торопясь, прошёлся по залу, обходя бордово-красные лужицы, но в одну из них все же наступил, брезгливо вытер сандалий о тело командира ящеров. И подошёл ко мне.

— Вот мы и встретились, Марк, — он похлопал по куполу, как по реальной преграде, и шингалу тут же собрался в комок, растёкся по полу, собираясь в небольшой шар. Казалось, что ему очень больно и страшно. Квази-сознанию, который по определению не должен был иметь эмоций! — Молодец, что навестил меня, а главное — нашёл. Некоторых приходится упрашивать.

Он махнул рукой, и хесе, обступившие Нима, отодвинулись назад. Рыжий эр-этелу невозмутимо смотрел на меня, и на Первого.

— Твой приятель мне помог, — дедок рассмеялся дребезжащим, неприятным смехом. — Дружба и предательство всегда идут рядом, рука об руку, бок о бок, правда, будущий первый старший глава семьи Тиа?

Ним молча поклонился. С достоинством, без наигрыша. Даша смотрела на него так, словно пыталась убить взглядом. Хотя что там, пыталась, только схемы развеивались, не успев сформироваться.

— Как ты мог, — прокричала она Ниму прямо в лицо, но тот только спокойно улыбнулся.

Кто-то из Уришей пытался подняться, первый оборвал их попытки, просто посмотрев — уже почти вставшие тела рухнули, словно подкошенные, а те, кто подавали признаки жизни, просто потеряли сознание.

— Посмотри, — дедок похлопал меня по руке, — есть те, кто мне верно служит. Твои слуги скоро пополнят их число, те, кто захочет это сделать сам, станут настоящими хесе, вот такими, как эти. А те, кто будет сопротивляться, тоже подчинится. Но будет расхожим материалом, пушечным мясом, как те, кто напали первые. Каждый сам выбирает свою судьбу, Марк, мы с тобой об этом уже как-то говорили.

— А как же про выбор сердцем? — напомнил ему я. — Третий вариант, который не очевидный?

— Нет, — Первый поводил головой из стороны в сторону, медленно. — У тебя была возможность отказаться от предложения Тринадцатой, но что сделал ты? Чем она на тебя надавила — твоей реальностью, родными, теми, кто не может сам себя защитить? Вы, люди, очень уязвимы, у вас у всех есть слабые места. И знаешь, к чему это привело?

Он сделал паузу, слишком короткую.

— Там, внизу, или вверху, это как посмотреть, твои ящеры режут своих бывших господ. Ты дал им силу, Марк, одарённые не могут воздействовать на их разум так же, как раньше. Почти сотня кланов, сотни миллионов хеис заперлись в своих системах, те, кому удалось убежать, и теперь нос боятся показать. Пограничный мир захвачен одним из твоих друзей.

И он вывел в воздух картинку — Павел, за ним шеренга мутантов в полном боевом облачении, а перед ними упавшие на колени жители одной из планет пограничного мира, то, что это она, тут точно было.

— Отступница все предусмотрела, она готовилась, — Первый казался взволнованным, — она даже галактику изолировала, чтобы я не смог ничего сделать. Но учла она не всё.

Старик присел на корточки перед шингалу, протянул ладонь, и на неё упали два красных кристалла. Тех, которые нам с Нимом помогли в лан-ту сыграть.

— Здесь, — он демонстративно покряхтел, поднимаясь на ноги, обвёл зал рукой, — когда-то все начиналось. Люди, они не первые в этом мире, цивилизации сменяются раз в несколько миллионов лет, и кто создал это чудо, неизвестно. Да ты ведь уже был как-то раз в подобном месте.

И пространство вокруг начало меняться. Пропали колонны, пол стал серым, возле нас появилась каменная плита, чувство узнавания появилось практически сразу, именно на такой я лежал в лабиринте. По знаку Первого двое хесе бросили меня на возвышение, прилепили чем-то руки и ноги так, что я и дёрнуться не мог. Дашу, пытавшуюся мне помочь, Первый едва заметным жестом обездвижил и подвесил в воздухе.

— Высшие, — наставительно сказал он, — не поддаются внушению, их придётся уговаривать. Или уничтожить. Ты готов, Марк?

— К чему? — прохрипел я.

Первый зажал в кулаках красные камни, оттопырив указательные пальцы, положил мне на глаза.

— Дать мне поглотить Отступницу, — послышался его голос. А потом острые старческие пальцы вошли мне в мозг.

Боль была настолько сильной, что я её почти не чувствовал. Не телесная — с телом, несмотря на воткнутые в глазницы чужие пальцы, все было в порядке, а на уровне сознания. Кто-то отщипывал от него кусочек за кусочком и приращивал в другом месте — словно сознание разделилось на два огромных облака, и теперь от одного к другому что-то перетекало. Один за другим, миллионы крохотных кусочков. Сначала я даже мысли в порядок не мог привести, настолько мне было больно. Но потом, через какое-то время, попривык. Выгородил себе место, я же псион, кое-что могу, и перенёс себя туда, уже из этого места наблюдая, как кто-то творит с моей головой, а точнее — с её содержимым, всякие непотребства.

И обнаружил, что в моем выгороженном участке сознания я не один.

— Боль — великое чувство, — Первый и тут ничуть не изменился. — Чувствуешь, что происходит?

— Да, но не понимаю ничего.

— Я тебе расскажу, эти, — старик из моей черепушки махнул рукой в сторону реального мира, — все равно мало что способны понять. Ты тоже.

— Но так хочется поделиться?

— Именно. То, что сейчас происходит, большая редкость, Марк. С чего бы начать?

— С начала.

— Нет, это слишком долго, пусть даже только для нас.