За кухней находился довольно большой зал — общая комната. Из мебели там сохранились только металлические детали, остальное, видно, со временем превратилось в пыль и было убрано бытовым артефактом. А вот напольное покрытие сохранилось — наверное, чем-то было обработано таким, что позволило ему просуществовать так долго. Но это не плитка — на ощупь покрытие казалось шершавым и теплым и немного пружинило. В кухне, кстати, тоже было что-то аналогичное на полу, только другого цвета.

Душевой отсек был небольшим, но вода полилась, стоило открыть кран. Дальше шел отсек с тренажерами, направленность работы которых я с ходу понять не смог, а у Майи спрашивать не стал.

За ним находились пять лабораторий с кучей артефактов и алхимическим оборудованием, которое выглядело чистым, но явно использовалось больше одного раза. Столы и шкафы там были металлическими, поэтому сохранились, а вот химия и алхимия в баночках — только на выброс.

Последний блок был жилым. Комнат там обнаружилось десять, мебель за это время везде превратилась частично в труху, но в некоторых комнатах нашлись личные устройства. Правда, проверить, работают ли артефакты и для чего они, я не мог — все было разряжено в ноль. Майя тенью следовала за мной и поясняла все непонятные моменты, а я чувствовал себя мародером. Нет, нужно было взять сюда Олега — вот он бы такими мыслями не заморачивался, как исследователь цивилизации Древних расхищением Древних жилищ он занимается давно и успешно.

Последняя комната оказалась оборудована под мастерскую художника, и там нашлось не только несколько картин, обработанных неизвестной мне алхимией, но и браслет-змейка с набором обучающих модулей по рисованию.

С базы я забрал картины, браслет-змейку с набором модулей и личные артефакты последнего выжившего, которые собрал сразу при входе. Песец утверждал. что там коммуникатор с кучей функций, в том числе записей. Записи наверняка велись и на других устройствах, но все они были с разряженными в ноль аккумуляторами и не факт, что с целой начинкой, так как устройства относились к маго-техническим, а значит, сохранности такой, как у артефактов, у них могло не быть.

— Картины? — восторженно выдохнул Олег, когда увидел, что я вынес. — Настоящие картины работы Древних?

— Древнего, — поправил я. — И не слишком талантливого.

Нет, все рисунки были выполнены старательно, но именно старательно, как выполняет свое задание всего лишь хороший ученик. Не было в них той искры, которая делает автора гениальным.

Олегу чужая гениальность и не была нужна. Он вертелся вокруг картин, сдувал с них никому не видимые пылинки и приговаривал:

— Продавать не будем. Что там Песец говорил? Хочет картинную галерею? Вот это и будет его основой.

Предложением симбионта с Олегом я поделился — чем черт не шутит, может, и впрямь начнем коллекционировать изображения песцов. Чего только люди не коллекционируют. Мы на этом фоне даже достойно будем выглядеть.

— Он, вообще-то, говорил про картины с песцами, — напомнил я.

— Где ж мы ему столько песцов на картинах найдем? — удивился Олег. — Вот мог бы я использовать модули, купил бы тот, что отвечает за рисование, и тогда — хоть песец, хоть лисец.

Песец проявился тут же. И с такой довольной мордой, как будто Олег уже повесил первую картину в галерею.

«Заметь, он сам вызвался. За язык его никто не тянул».

— Олег, Песец посчитал это обещанием с твоей стороны. Артефакт-змейка и модули по рисованию у меня в кармане.

— А толку? Змейки все выгоревшие.

— Этот артефакт пролежал на Изнанке, его только зарядить нужно.

Глаза Олега зажглись фанатичным блеском, он подскочил ко мне и потребовал:

— Дай!

Я выложил в его протянутую ладонь артефакт. Модули пока решил не передавать, а то с Олега станется потерять их где-то по дороге и не найти в продаже аналогичных. Но дяде пока был интересен только сам браслет. К картинам он охладел и теперь пытался понять, как извлечь из змейки накопитель для зарядки. На помощь пришел Песец, сообщивший, что извлекать не надо, достаточно зажать определенным образом в определенном месте браслет.

По всей видимости, Олег почувствовал, что зарядка пошла, так как на его лице появилось выражение блаженства, а сам он начал строить планы.

— Что бы взять первым? Язык или гитару.

«Рисование!» — возмутился Песец.

— В первую очередь тебе придется взять рисование, — продублировал я вслух. — Ты сам обещал наваять песцов полную галерею.

— Это я так в шутку.

Симбионт раздулся от возмущения, встопорщив шерсть.

— Боюсь, Песец таких шуток не понимает и откажется тебе помогать.

«Откажусь», — подтвердил он.

— Но знание языка мне очень нужно, — страдальчески сморщился Олег. — Рисование я могу потом взять.

«Никаких потом. Сначала рисование и садоводство, — категорично заявил Песец. — И только после того, как я заручусь обещанием, что все это будет выучено в первую очередь, поясню, как правильно пользоваться артефактом».

— Если бы тебе было так важно знание языка, ты бы не выбирал между ним и гитарой.

— Ты не понимаешь. Это задержка всего на день, — возмутился Олег. — А игра на гитаре у меня уже начала получаться.