— Значит, сам дурак, что выдал вам бесплатно, — резюмировал Олег. — Я же с ним вообще не хотел работать, только по просьбе Лихолетова согласился. Мутный, противный, жадный тип. Мы ему сейчас вообще непозволительно много времени уделяем. Прохоровским-то он наверняка продал. Они, выходит, ничего подозрительного не нашли, иначе не алхимика бы искали, а приставали к нам с требованием вернуть артефакт княжеской важности. А что контактов не зафиксировали, так мы же вне раскопок были не под наблюдением.

— Так-то версия рабочая, — признал Греков. — Проблема в том, что части рецептов, которыми владеет Илья, у того алхимика не было. Потому и продолжают рыть. Да и в принципе выглядит сомнительным выучить всё за одно посещение.

— А записи? — влез уже я. — А дневники и разработки?

— Короче, Илья, шутки шутками, но когда вокруг человека выявляется слишком много странностей, им начинает интересоваться уже не княжеская СБ, — серьезно сказал Греков. — Кирпичи эти ваши Прохоровы принялись закупать, причем в таких количествах, как будто собрались строить из них летний домик для отдыха.

— Если нет ума и есть лишние деньги — пусть покупают. Нам-то что за них переживать? Кстати, как там дела продвигаются с расторжением договора? А то я так и не съездил на свою фабрику.

— Почти согласовали, — сказал Шелагин. — Возможно, к концу этой недели определятся окончательно, тогда и договор составят, и границы утвердят.

Он почему-то поморщился. Греков, глядя на него, опять засмеялся.

— Что, переживаешь, что Юлианну уже на тебя повесят?

— Так-то логично, — заметил Олег. — Они же с Шелагиными хотели породниться.

— Где ж логично-то? — вспылил княжич. — Никакой логики не вижу в том, чтобы мне на ней жениться. Раньше речь шла об объединении княжеств. А сейчас что?

— Юлианна завела моду ему названивать, — хохотнул Греков. — Мол, ей старший княжич всегда больше нравился, а наше княжество — почти как родное, и если уж она освобождается, то почему бы и не соединить их судьбы.

— Она навязчивая, — согласился я. — Ко мне липла, пока не поняла, что это бессмысленно.

— Прохоровым ее теперь будет сложно пристроить в хорошие руки, — заметил Греков. — С ней княжество теперь в комплекте не идет, а содержание хорошо так урезали, так что…

Если я мог о чем-то пожалеть в сложившейся ситуации, то только о потере потенциальной покупательницы. Не очень надежной покупательницы, которая стремилась получить себе желаемое даром и соглашалась платить, только когда не оставалось других вариантов. А с урезанным содержанием ей придется урезать и свои хотелки — мои изделия ей сразу становятся не по карману.

Переживал ли я из-за этого? Вот еще. В этом мире есть куча особ женского пола, которые готовы платить огромные деньги за то, чего нет у других. И большинство из них куда воспитаннее Юлианны.

Короче говоря, за разговорами мы засиделись допоздна. И сидели бы дольше, если бы Греков не напомнил, что у меня должен быть режим, пока не закончатся соревнования. Мол, пить я не пью, но недосып тоже вреден. После этого гости засобирались, я вручил каждому по флакону отрезвляющего зелья, хотя к этому времени хмель почти у всех вышел.

Олег попросил себе тоже, намекнув, что не хотел бы посторонних влияний при первом испытании артефакта-змейки. Ему я выдал флакон, как только проводил гостей, после чего мы разошлись по спальням.

Утром, когда я пришел на кухню после полной разминки и душа, обнаружил от дяди только записку. Мол, отъеду по делам обеспечения рисовальных принадлежностей, но в аэропорт отвезу. Значит, артефакт сработал и Олег получил набор знаний.

«Прилично рисовать он всё равно начнёт нескоро, — намекнул Песец. — Конечно, с модулем он много чего получил, но это много и отрабатывать придется. Но первый шаг в правильном направлении сделан».

Мне казалось, что Олег доволен, что получил из знаний Древних что-то персональное, чего нет у меня. Да, у меня ситуация получилась уникальной, но всё же на одного меня слишком много всего свалилось. А так груз даров уже разделился на нас двоих. Если Олег еще добьется успехов на новом поприще, то он будет полностью счастлив, а я не буду испытывать перед ним чувство вины: он столько лет занимался археологией — а Песец достался мне.

Размышлял я опять слишком громко.

«Ерунда это все, — авторитетно заявил Песец. — Не распорядился бы Олег мной так, как ты. Сам подумай. Фехтование и магия ему неинтересны. Алхимией и кулинарией заниматься он не стал бы. Кожевничество? Так и там требуется алхимия. Нет, я попал к тому, кто возможностью распорядился лучше, так что все правильно. Сейчас твой дядя сможет выбирать, что ему нужно, и учить это. И, подозреваю, полезного там будет немного. Если бы я не настоял на рисовании и садоводстве, запланировал бы он себе к изучению всякой ерунды еще вчера».