Внимательно наблюдаю за ее мимикой, движениями, взглядом. Она выглядит скованной. Хотел бы я расценивать это как то, что танцор ее не привлекает, но, к сожалению, не могу. Она и на свиданиях со мной стеснялась.

Вот она дотрагивается до своих волос, и я тут же воскрешаю в памяти их мягкую гладкость, вспоминаю, как эти шелковые пряди скользили между пальцами, ощущаю их запах.

Однако, тот факт, что она поправляет волосы и накручивает прядь на палец, мне совсем не нравится.

Это сексуальный жест, Мила. Улыбки эти еще. Что это? Флирт?

Она флиртует с этим пижоном? Может, он ей и правда нравится?

Внутри все крутит, а черная ревность разливается словно яд по венам. Если меня так торкает тот факт, что она флиртует с другим, каково ей было услышать, что я люблю другую?..

Зажмуриваюсь, пытаясь представить себе ее чувства. В сердце словно острая игла вонзается, отчаяние душит и давит на меня, как огромный камень, грозя раздавить совсем.

Моя бедная девочка. Ты такая нежная, хрупкая, ранимая, но при этом очень сильная.

Я и не думал, что ты такая сильная. Но это хорошо, хорошо, что я тебя не сломал. Ненавижу себя за то, что причинил тебе эту боль.

Скольжу взглядом по точеной линии шеи, четким ключицам, хрупким плечам.

Плохо мне без тебя, Мил. Серо все, уныло, очень тоскливо, и радости нет никакой.

Я могу жить без тебя, моя родная. Могу, но не хочу.

Вновь вспоминаю, как встретил ее. Сразу же влюбился.

Потому что-то было в ней такое… утонченно-женское, что пробуждает мужские инстинкты. Когда хочется оберегать, заботиться, баловать, защищать.

Не ярко-вызывающее, а мягкое, нежное.

Помню, как подумал тогда, что вот, на этой женщине я хочу жениться.

Такого у меня ни с кем не было.

Но ведь у нас еще есть шанс, верно?

В этот момент вижу, как ладонь этого типа накрывает ее руку.

Что, блин?!..

Глава 48

Мили вздрагивает. Я тоже.

Рычу от злости.

Какого хрена? Держи свои лапы от нее подальше!

В кровь мгновенно впрыскивается адреналин, и начинает бурлить в венах, а сердце принимается бешено стучать. Челюсти сжимаются так, что зубы начинают ныть, а руки стискивают руль до белых костяшек.

Что же ты не убираешь свою руку, Мили?..

Я так напряженно смотрю на ее кисть, что даже глазам становится больно.

Эмилия выглядит смущенной.

Ну же, давай! Выдерни эту руку!!!

Слышишь, Мили?! Убирай ее!

Нет, блин, это никуда не годится!

Я хватаюсь за дверь, собираясь выйти из машины, но в этот момент она, наконец, убирает руку.

Уфф… Откидываюсь на спинку. Нет, так больше продолжаться не может. С этим нужно что-то делать.

Запускаю руку в волосы и тут же роняю ее на колени.

Нет, в первую очередь нужно успокоиться.

Вот только как, блин?

Грудину прям рвет на части. В висках стучит.

Пытаюсь дышать, чтобы хоть немного взять себя в руки и не разнести тут все на части к чертовой матери.

Раздается сигнал входящего сообщения.

Не реагирую.

Достаю пачку и прикуриваю. Отвратительный дым заполняет легкие.

Тьфу, гадость! Нахрена только начал снова? Все равно особо не помогает. Лишь иллюзия самоуспокоения. Резко тушу вонючую отраву в пепельнице.

Вновь сигнал сообщения.

Да что там еще?

Раздраженно вытаскиваю телефон. На экране высвечивается уведомление.

Селена: “Мне снился твой запах”

Твою ж мать!

Большим и указательным пальцем сжимаю переносицу.

Контакт “Селена”: заблокировать.

Швыряю телефон на пассажирское сидение.

Провожу рукой по лицу. Щетина отросла. Когда я брился в последний раз?

Не помню.

Да я и спал-то когда не помню.

В моем личном аду не до сна.

Там лишь разрастающаяся пустота, разрывающая меня на части. Отчаянная тоска, которая накатывает волнами каждый раз, когда я думаю о ней.

Тягучая пронзительная боль при воспоминаниях о том, как Эмилия смеялась, как светилась ее улыбка, как ее нежный голос наполнял мою душу покоем.

Теперь все это только воспоминания, которые режут меня изнутри, потому что я сам уничтожил то, что было между нами.

Это полностью моя вина. Я подвел ее, разрушил ее доверие.

И хотя я понимал, что поступаю неправильно, но лишь сейчас до меня в полной мере доходит, насколько глубокой была ее боль.