Юра чуть отстраняется. Ровно настолько, чтобы взглянуть мне в глаза.

— Девочка моя…

— Не нужно, — сдавленно шепчу я, отводя взгляд, — не нужно, мне и так больно.

Он прижимается своим лбом к моему и зажмуривается.

— Прости меня, Мил. Прости…

Я невольно делаю судорожный вдох полной грудью.

— Слушай, я…

— Мне тоже очень больно.

— Думаешь, мне от этого легче?

— Нет?

— Нет.

— У нас все будет хорошо. Просто верь мне.

От его голоса и слов, что он произносит, теплеет внутри.

На самом деле, мне хочется верить. Вот просто расслабиться и верить, что все и правда будет хорошо. Как-то организуется.

Ведь вот он — тут, передо мной, сжимает меня в объятиях, в которых мне, несмотря ни на что, хорошо. Мы в нашем доме, он хочет быть со мной, но… смогу ли я?..

— Просто? Ты думаешь, это так просто, да?.. — шепчу я.

Внутри меня какая-то часть рада до безумия его объятиям и губам, что прикасаются сейчас к моей коже. И я до боли скучала по ним.

И мне хочется поддаться сейчас, вновь почувствовать, раствориться в нем и моих ощущениях.

Это не столько физическое желание, сколько тоска. По нему, по тем чувствам, что он мне давал.

— Знаешь, мне кажется, что я тебя понимаю.

— Что? — он вдыхает запах моих волос.

— Думаю, что сейчас я чувствую примерно то же, что и ты тогда. Тоска по прошедшим чувствам.

Юра чуть отстраняется и смотрит на меня. Хмурится.

— Не смей так говорить, Мили! Не смей, слышишь! — сверкает он глазами.

Я молча смотрю на него. Какой же он все-таки красивый! Такие мужественные черты лица, четкая линия челюсти, волевой подбородок… Не удивительно, что Селена в него влюбилась.

— Мила! — он встряхивает меня за плечи, и я замечаю внезапно вспыхнувший в его глазах страх.

Он мечется в его взгляде, быстро перерастая в панику. Так странно. Никогда не видела у него такого испуганного взгляда.

— Нет, девочка моя! Только не это! Не говори, что ты меня разлюбила, прошу! Не рви мне душу!

— А что это меняет?

— Да я просто сдохну тогда, Мил!

Ох, сколько отчаяния в его взгляде!

Слова застревают в горле, чувствую, как начинают гореть легкие.

— Не сдохнешь. Мы с тобой можем жить друг без друга, Юра. Я тоже думала, что не смогу, но видишь — живу.

Правда плачу по ночам и ору в подушку, но это уже не так важно. Живу же.

— Не надо без меня, девочка моя! — горячо шепчет он, лихорадочно блестя глазами. — Знаю, что ты можешь. Знаю, моя хорошая. Ты у меня сильная, я даже не думал, что настолько. А еще очень гордая. И мне это нравится. До безумия все в тебе нравится. Ты только не переставай любить меня, ладно?

Большие пальцы его рук обводят контуры моего лица, гладят, ласкают, бережно прикасаются. Его темно-серые глаза сейчас кажутся почти черными. Их взгляд обжигает, а я почему-то теряю всю свою злость и решимость.

Нет, мои чувства к бывшему мужу еще не прошли, как бы мне того ни хотелось. Я была бы и рада его разлюбить, но не могу.

Делаю судорожный вдох. На рецепторах оседает запах кожи и парфюма с древесными нотками.

— Мила… — я чувствую, как его руки уже скользят по моей спине, а его пальцы впиваются в поясницу, притягивая к себе ближе.

И тут он жадно и как-то отчаянно припадает к моим губам и сильно надавливает на мой рот, заставляя его раскрыться. Я захвачена врасплох и никак не успеваю отреагировать.

Он пользуется моментом и полностью захватывает инициативу. Я вынуждена ему подчиняюсь, а его язык проникает в мой рот и встречается с моим.

Помимо воли вдоль всего позвоночника пробегает волна жара. Тело не слушается, обрадованное знакомыми и такими желанными ощущениями, по которым оно так скучало, а сердце учащенно бьется.

Боги! Его губы, язык, такое родное и знакомое тело, вжимающееся в меня, запускают во мне инстинктивную реакцию.

Сладкий обжигающий жар, рваное дыхание, испарина на коже, томление внизу живота.

?Я отвечаю на поцелуй, ненавидя его и себя. Сгорая от стыда за слабость, я уже сама прижимаюсь к нему, жадно скользя руками по широким плечам.

Его щетина царапает мне кожу, а подбородок уже горит, но мне плевать.

— Как же я скучал, девочка моя… — жарко шепчет он, скользя губами по моей коже, — моя девочка… только моя… не отпущу тебя никогда, слышишь?..

И мне так хочется, чтобы не отпускал!

Части меня стыдно за подобное слабоволие, стыдно за то, что сдаюсь ему, но при этом другая часть меня радуется и поет от счастья, сходя с ума от блаженства и близости.