Закатываю глаза.

— А что, ты снова собрался драку устраивать?

— Возможно. Я бы не стал исключать такой вариант.

Мы молчим, каждый думая о своем.

А я ведь и правда в экстремальной ситуации ринулась на его защиту без раздумий. И это несмотря на все то, что он сделал.

— А помнишь, как я в универе из-за тебя подрался? — внезапно спрашивает он.

— Что? — широко распахиваю я глаза. — Когда это такое было?

— Ну, когда с фингалом ходил.

— Так, стоп! Ты же сказал, что упал! — удивленно произношу я.

— Ну да… на кулак Гавриленко. Ему правда сильнее досталось. Я ему тогда нос сломал.

Вот это новости! А еще честный!

— Ты мне не говорил! — возмущаюсь я.

— Ты бы начала гундеть, что драться плохо, бла-бла…

— И что, разве это не правда? Драться плохо!

— Ну вот, поэтому и не сказал.

— А я-то какое отношения имею к вашей драке? — все еще не понимаю я.

— Он плохо о тебе говорил, вот и схлопотал.

— Да с чего это? Мы с ним и не общались-то практически!

Странно все это!

— Думаю, ты ему нравилась, а внимания на него не обращала. Вот он и решил пустить сплетни про тебя. Якобы он с тобой того…

Фига себе!

— И ты поэтому его побил?

— Ну да, — пожимает он плечами, — потому что нефиг. Я-то знал правду.

— Ну ты даешь! — качаю я головой.

— А помнишь, как мы с пар сбежали и пошли по крышам гулять?

— И ты там чуть не упал! — я навожу на него указательный палец в обвиняющем жесте.

— Да не собирался я падать! — отмахивается он.

Эти воспоминания сладкие, но с привкусом горечи. И сжимается что-то в груди, и горло перехватывает.

— А помнишь, как у нас ночью в лесу машина заглохла?

— Она не заглохла! Это ты забыл заправиться! А я ее потом толкала! — улыбаюсь я.

— Да не, там что-то с ремнем генератора было…

— Ну конечно! — я закатываю глаза.

Юра смеется.

Мы продолжаем вспоминать разные моменты из нашей юности. Смешные, счастливые, грустные.

Это наши с ним моменты. Наша жизнь.

Мы там совсем молодые, полные надежд, уверенные, что со всем справимся и все преодолеем. Ведь мы есть друг друга, и мы вместе.

У нас были планы на будущее, проекты, мечты.

Мы планировали быть всегда вместе, просыпаться, засыпать, стареть.

Я закрываю глаза, а в моей голове мелькают отдельные образы и воспоминания из нашей прошлой жизни.

Наше первое утро вдвоем, когда мы еще совсем молодые и зеленые. Я проснулась рано в ту субботу, когда свет только начинал пробиваться сквозь шторы.

Юра уже был на кухне, готовил кофе. Его аромат долетал до меня, наполняя предвкушением.

Я сидела за столом, закутанная в его старый свитер, и, смущаясь, наблюдала, как он ловко двигался между плитой и столом.

Весь мир в этот момент сжимался до маленькой кухни и запаха свежего кофе.

Юра улыбался мне, подавая чашку, и его взгляд был таким родным, таким спокойным, что мое смущение отступило, сердце наполнилось счастьем.

Воспоминание сменяется на другое.

Мы часто путешествовали, и я всегда немного нервничала перед полетами.

Юра знал об этом и в самый напряженный момент, когда самолет только начинал разгоняться, наклонялся к моему уху и шептал какую-то нелепую шутку.

Я начинала смеяться, не могла сдержаться, даже если очень старалась.

В эти моменты я чувствовала, что он всегда знает, как сделать мою жизнь легче и ярче.

А еще я вспоминаю ночь, когда мы планировали наше будущее.

Однажды поздно ночью, когда город за окном давно уснул, мы лежали в постели в нашей маленькой съемной квартирке и говорили о будущем.

Юра рассказывал о том, как видит наш дом, наш сад, какие цветы я буду высаживать весной.

Мы фантазировали о том, куда поедем через пять, десять лет. О том, как назовем наших детей, и сколько их у нас будет.

Я думала об одном ребенке, так как была у родителей одна. А Юра всегда мечтал о двоих, также как в его семье. Но вот, вышло по моему.

Но в любом случае, мы были уверены, что у нас будет самая любящая и самая крепкая на свете семья. Непременно.

Эти мечты казались такими реальными, что в тот момент я верила — у нас впереди целая жизнь, полная этих мелких, но бесценных радостей.