– Он появился в моем саду позапрошлым вечером, когда я ходила за дровами в сарай.

– Какой храбрец.

– Что он от тебя хотел?

– Он сказал мне, что я должен взять на себя вину за то, что неправильно квалифицировал смерть Невилла Ломаса, объявив ее как естественную.

– Подожди-ка. Разве не эти же люди оказывали на тебя давление, чтобы ты объявил, что Невилл Ломас действительно умер естественной смертью?

Айзек печально улыбнулся.

– Да. И я ему об этом сказал; вот тогда-то он и начал мне угрожать…. Они знают обо мне все, Эрика. О Стивене и обо всем, что было раньше. Например, когда я был студентом-медиком и меня арестовали за то, что я заводил знакомства у общественного туалета в Лондоне, тем самым пугая посетителей. Меня отпустили без предъявления обвинения. Еще меня поймали с небольшим количеством порошка, когда я был студентом и жил в общежитии. Эрика, меня поймала комендант общаги. Не полиция. И все же этому парню было об этом известно.

Эрика вспомнила Стивена Линли. Он был близким другом Айзека во время расследования дела о Ночном Охотнике, над которым она работала семь лет назад. Стивен стал второй жертвой убийцы, а Айзек некоторое время был подозреваемым.

– Он не оставил никаких сомнений, что у них на меня есть специальное досье. И они не побоятся им воспользоваться, если я не выполню их просьбу.

Услышанное нисколько не шокировало Эрику, ведь у каждого были свои скелеты в шкафу. Она просто переживала за Айзека. Насколько далеко все зашло?

– И что ты должен сделать?

– Когда Невилла Ломаса эксгумируют, мне придется заявить, что мои выводы были неверными.

Эрика уставилась на него.

– Такое случается… в судебной медицине допускаются ошибки.

– И мне придется попросить небольшой перерыв в карьере.

– Ты это не серьезно?

– Думаешь, я все это выдумываю?

– Нет. Вовсе нет. Я размышляю вслух.

– Он сказал мне, что ущерб будет незначительным. И когда все уляжется, я смогу вернуться к работе. Но мне придется взять вину на себя.

Эрика отпила немного вина.

– Ты в порядке? Не считая этого?

– Нет. Речь идет об этике. Моей этике. И они хотят использовать меня, чтобы что-то скрыть. Сначала на меня оказали давление, заставив сказать, что Невилл Ломас умер естественной смертью, а теперь, когда его смерть бесспорно связана с делом о нескольких убийствах, они давят на меня, чтобы я помог им исправить их ошибки. Они используют меня в качестве отвлекающего фактора, чтобы скрыть свои махинации.

– А если ты откажешься?

– Ты меня не слушала?

Эрика подняла руки вверх в успокаивающем жесте:

– Ладно-ладно.

– Я говорю это тебе, потому что доверяю.

– Разумеется.

– Мне нужен еще бокал вина. А тебе?

Эрика кивнула. Айзек подошел к холодильнику, достал бутылку и наполнил их бокалы. Выпуск новостей закончился, и началась реклама одной из мыльных опер. Он выключил телевизор. Эрика сделала глоток и на мгновение задумалась. Насколько сильно они собирались давить на полицию и не наступит ли момент, когда расследование убийства вообще попытаются прекратить? «Нет, – подумала Эрика. – Я этого не допущу».

– С этим делом и делом Невилла Ломаса кое-что связано, и они не хотят, чтобы это стало достоянием общественности, – призналась Эрика. – Но я не могу тебе рассказать.

– Дай угадаю, что-то постыдное для господствующей верхушки?

Эрика на мгновение задумалась. Ее предупредили, чтобы она не распространялась о Дамсе Африди, и специально для этого попросили подписать согласие о неразглашении государственной тайны. Впрочем, она не подписывала ничего, что запрещало бы ей говорить о досье с компрометирующими фотографиями. Но нет, она не хотела обременять Айзека этой информацией на случай, если это могло представлять для него опасность.

– Да, – подтвердила она после долгой паузы. – И теперь мне приходится быть очень осторожной со своей собственной командой и гадать, что я могу расследовать, а что нет.

– Чем бы ты занялась, если бы больше не могла работать в полиции? – поинтересовался Айзек.

– Не знаю. Я не представляю, как смогу просто тихо удалиться. Я могла бы стать частным детективом, хотя отсутствие ресурсов и источников информации свело бы меня с ума. А ты?

– Если бы мне пришлось прямо сейчас бросить карьеру судебного патологоанатома? Не знаю. Я люблю свою работу, но случившееся пошатнуло мою веру в мир. Я всегда думал, что смогу бороться с непорядочностью и делать что-то хорошее. Но что, если система полностью прогнила и мы не в силах остановить плохие события?

– Ты не можешь позволить злу победить добро, – возразила Эрика. – Что ты собираешься делать?

– Я собираюсь делать то, что они мне скажут. А ты забудешь, что у нас вообще состоялся этот разговор.

Было уже за полночь, когда Эрика и Айзек вышли на улицу. Он настоял на том, чтобы проводить ее до дома, хотя тот находился всего через две улицы.

– Чем займешься в свободное время? – поинтересовалась Эрика.

– Уеду за границу, наверное. Попутешествую пару месяцев.