Мне нужно лежать «бездыханным» до конца сцены или порадовать коллег сценарным пробуждением? Да как я умудрился пропустить подготовки к съемкам и читки?!! А кровать-то подо мной качается – продюсер расщедрился на настоящий корабль и натурные съемки?

– Сделайте так, чтобы Жоржи больше не падал, – приказал Николай. – Я должен помолиться. Как только Георгий придет в сознание, отправьте посыльного в часовню.

Хлопнула дверь, и я ощутил, как чья-то рука щупает мой пульс. Осторожно приоткрыв глаза, я увидел того же мужика с полуседой от старости бородой, что и в прошлый раз. Помимо него, у кровати нашлась пара мужиков помоложе.

– Вы очнулись! – обрадовался доктор. – Федор, немедленно доложи Его Высочеству.

– Слушаюсь, ваше высокоблагородие, – козырнул мужик слева от кровати и выбежал из каюты.

Что-то здесь не так! Камер нет, обстановка избыточно-аутентичная, а корабль – вон за иллюминатором водная гладь до самого горизонта – бюджетом не предусматривался. Вызывает сомнение и актуальность снимаемой сейчас сцены для сериала – она скучная, а показывать во время борьбы Георгия с болезнью должны Николая: на корабле есть часовня, и он в ней пару минут экранного времени молится под флешбеки о нашем с ним радостном детстве. И голова не болит – а я ведь приложился нешуточно, и прекрасно это помню. Да вообще ничего не болит! Чуть более смутно помню падение в шахту лифта и… Небытие! И Голоса! В душе поднялась тревога, в голове поселилась растерянность. Что происходит?

– Какой дубль? – спросил я успевшего сунуть в ухо слушательную трубку и прислонившего противоположный конец к моей непривычно волосатой и бледной груди доктора.

Выпрямившись и убрав трубку, он ответил:

– Не беспокойтесь, Ваше Высочество. Болезнь отступила, но я настоятельно рекомендую вам не вставать – вы сильно ударились головой.

Не выходит из образа! Но так дальше нельзя – да, получу втык от режиссера, но это – лучше, чем продолжать играть непонятно что.

– Я забыл реплики, – признался я. – Можно мне минут пять сценарий повторить?

Доктор пошевелил усами и выставил передо мной палец:

– Ваше Высочество, прошу вас – последите за пальцем одними глазами.

Я последил. Нет, это уже не импровизация – слома «четвертой стены» в моем исполнении концепция сериала не подразумевает.

– Мы плывем? – спросил я.

Убрав палец и удовлетворенно кивнув, доктор ответил:

– «Память Азова» идет в порт Бомбея.

– А… – нервно облизав губы, я сглотнул ком в горле. – А какой сейчас год?

– Вы ничего не помните, Ваше Высочество? – напрягся доктор.

Накатило раздражение, и я неожиданно для самого себя сорвался на командный тон:

– Отвечайте!

– Одна тысяча восемьсот девяносто первый от Рождества Христова, – с поклоном ответил бородач.

Какой кошмар!

– Выйди из образа-то, – жалобно попросил я.

– Ваше Высочество, вам нужно отдохнуть, – с доброй улыбкой принялся успокаивать меня доктор. – Болезнь была тяжелой, и удар головой о кровать, предположительно, привел к сотрясению мозга. Ваша память обязательно вернется.

Закрыв глаза, я принялся размышлять. Очень, очень, очень хочется списать происходящее на нестандартную манеру съемок или банальный сон, но, учитывая все случившееся – от шахты лифта до сего момента – цепляться за отговорки бессмысленно. Я, словно в любимых книгах Ильи, «попал». Попал в цесаревича, которого должен был играть в сериале! Но… зачем? Я никогда в потусторонние силы не верил, но теперь… Может Бог действительно есть, а в «небытие» я слышал, например, ангелов. Что мне теперь делать? Жить в эти времена может захотеть только полный безумец – всюду смерть, наука в зачаточном состоянии, а впереди…

Из закрытых глаз потекли слезы. Это – не для меня! Я никогда не хотел строить политической карьеры! Я ничего не знаю о государственном управлении! Пожалуйста, неведомые силы, отправьте меня обратно!

Дверь хлопнула, я услышал шаги и уже знакомый голос:

– Жоржи, как ты?

Отстаньте от меня.

– Жоржи, Господь услышал наши молитвы! До чего же я рад, что ты поправился!

Меня схватили за руку. Не отстанешь, да?

– Жоржи, не волнуйся – доктор Алышевский обязательно поставит тебя на ноги!

Когда пути назад нет, остается только одно – смириться и жить дальше. Если я «попал» сюда, значит у Бога (каким бы он ни был) на меня есть планы. Понять их несложно даже не самому умному мне – мы ведь в богоспасаемой стране живем, а значит от меня ждут вполне конкретных действий, сто раз описанных в любимых Илюхиных книжках. Вот только я-то их не читал! Подумаю об этом потом, а пока нужно открыть глаза и встретить реальность лицом к лицу, как и положено мужику.

Открыв глаза, я осмотрел улыбающееся сквозь слезы бородатое, знакомое, наверное, всем лицо и на всякий случай уточнил: