Лондон уже не на пике своего могущества, но тянущиеся с острова и опутавшие всю планету протуберанцы держат за жабры большую часть цивилизованных и еще большую – «варварских» стран. Богатства и мозги стекаются в метрополию и ключевые точки Империи. Мне придется быть очень осторожным, отстаивая национальные интересы – этого монстра лучше не злить, и я не настолько глуп, чтобы считать себя умнее главных игроков Земли.

– Да ну, какой там чай? – привлек мое внимание объясняющий голос. – Все возят – отсюда, с Европы, по морям, по железной дороге. Раньше – там да, дорогущий был.

– Умный ты слишком, Севка, – крякнул собеседник. – Купчишкин сын, чего с тебя возьмешь?

– Рожей не вышел ты на моего покойного батюшку зубоскалить! – рыкнул на него купеческий сын.

– Хочешь что ли, чтобы зубы у тебя были целы?

– Тц, не охота из-за тебя на гауптвахту, – решил спустить на тормозах знающий толк в торговле матрос.

Николай и Георг Греческий разочарованно вздохнули.

– Зайдем, – решил я и открыл дверь.

Матросов оказалось пятеро: двое сидели на нижних нарах у противоположных стен, трое – за столом. Судя по свободным койкам, остальные жители каюты сейчас работают. Народ выпучил на нас глаза, без подсказок вытянулся «во фрунт», отдал честь – и почти синхронно заорал:

– Здра-жла, Ваше… – после небольшой заминки мужики отказались от привычного строевого «жевания» слов и аккуратно, по слогам, закончили. – Им-пера-тор-ско-е Вы-со-чес-тво!

Меня при Николае отдельно приветствовать не принято – величие затмевает, так сказать.

– Здравствуйте, братцы, – явно остался доволен реакцией Николай.

В коридоре захлопали двери, затопали сапоги, раздался гневный окрик в сторону дежурного – не предупредил о высоких гостях. Цесаревич недоразумение разрешать не захотел и закрыл дверь перед носом набравшего в грудь воздуха мичмана, предоставив объясняться сопровождавшим нас казакам – трое в коридоре остались, трое – с нами, заняли позицию у входа.

Дежурному попадет, если Николай не расскажет, что это он попросил бедолагу не шуметь. Подсказывать и лезть не буду – проверим будущего царя на человеколюбие.

– Вольно, – скомандовал Николай. – Присаживайтесь, – и подал пример, опустившись на кровать.

Народ всем видом выражал зависть – почему цесаревич сел не на мою койку? Дождавшись, пока мы с принцем Георгом примостимся рядом с Никки, матросы вернулись на свои места.

– Как служится, молодцы? Всем ли довольны? Все ли у вас хорошо? – спросил Николай.

Матросы торопливо заверили, что жаловаться им не на что.

– Кто из вас говорил о том, что чай из Индии возить не выгодно? – спросил я.

Матросы как от прокаженного отодвинулись от розовощекого и широкого – это гены, а не лишний вес, в дальнем плаванье да еще и соблюдая посты не разжиреешь – молодого человека лет двадцати пяти с аккуратно подстриженными русыми волосами и карими глазами.

– Я, Ваше Высочество, – поднявшись на ноги, проревел тот.

По уставу орать положено.

– Жоржи, ты собираешься говорить о торговле чаем? – приподнял на меня бровь Николай.

– В том числе, – подтвердил я.

– Торговля – не для наследников Российского престола, – пожурил меня цесаревич. – Идем, Георг, поговорим и с другими матросами.

Настучал-таки Андреич, но Николаю по большому счету все равно – Романовы регулярно отмачивают вещи и похлеще торговли, а на корабле смертельно скучно – человеческое понимание Никки не чуждо.

Николай с греком вышли в коридор, оставив меня и двух казаков говорить о жутко скучных и неприличных для человека моего положения вещах.

– Как звать? – спросил я.

– Кирилом нарекли, Ваше Императорское Высочество! – отозвался матрос. – Уваров, Кирил Петрович.

Наследник нас покинул, и мое «высочество» автоматически раздулось до «императорского».

– Сын купеческий?

– Так точно, Ваше Императорское Высочество!

– Грамотный?

– Так точно, Ваше Императорское Высочество!

– Почерк красивый?

– Учитель говорили – каллиграфический, Ваше Императорское Высочество!

– Ступай за мной, – решил я и вышел в коридор, попав под залп хохота из глоток обступивших цесаревича матросов.

Радуются Высочайшему вниманию, и дежурный радуется больше всех – заступился Николай, значит, не дал в обиду.

– Пойду с толковым малым поговорю, – поделился я новостями с Николаем.

Писарей на корабле хоть отбавляй, но у меня личного нет – со своей корреспонденцией Георгий разбирался сам, благо ее не много. Вот у Николая – там да, целая походная канцелярия.

– Веселись, – пожелал мне Никки, мы с Кирилом (с одной «л» в эти времена пишется) поднялись на нашу палубу, и я повел матроса в каюту под недоуменным – это зачем принцу нижний чин вдруг понадобился? – взглядом казаков охраны.