После того как Ольга Петровна с Ульяной перебрались в Москву вслед за Лизой, в Рыбинске у них никого не осталось. Отец Ульяны погиб в Первую мировую войну, так же как и два брата Ольги Петровны, родители умерли. Так что Павла и ее мама со своей сестрой остались единственными представителями этой семьи. В Рыбинске они никогда не бывали и попасться там на глаза Невской и Горелову не могли. Ни у кого из этой троицы не было ни малейшего мотива избавляться от Нины и Вадима. Что ж, отрицательный результат – тоже результат.

Гриша Киреев в командировки в Рыбинск начал ездить только полтора года назад, до этого он ни разу не посещал этот город. Кроме того, Невская хорошо его знала, а Горелов тоже несколько раз видел, так что при случайной встрече легко бы узнал сразу.

Предки Екатерины Кисловской, родители которой покинули Рыбинск навсегда, когда ей исполнилось двенадцать лет, никакого отношения к роду Токменевых-Леонтьевых не имели. Несмотря на то что доставшийся Катерине в наследство от бабушки дом находился неподалеку от леонтьевской усадьбы, их генеалогические древа и жизненные пути никогда не пересекались. Если Кисловские и знали о существовании принадлежащего Елизавете Токменевой-Никаноровой клада, то точно не от семьи Екатерины.

Родители Гелены Волковой, до сих пор живущие в маленьком городе на Волге, ни к Токменевым, ни к Леонтьевым по происхождению никакого отношения не имели. Однако в домовой книге адвоката профессор Горелова нашла упоминание о проживании в усадьбе кухарки Матрены Терентьевой. До замужества Гелена носила фамилию Терентьева, и если это и было совпадением, то очень настораживающим.

– А Полетаев? – нетерпеливо спросила Лена.

Не давал ей покоя бывший управляющий усадьбой Гавриила Леонтьева. Горелов улыбнулся.

– Я не забыл про ваше напутствие, Елена. Моя мама подняла всю информацию и по нему тоже. Полетаев Николай Ильич родился в Рыбинске в 1876 году в семье приказчика рыбной лавки. Окончив гимназию, какое-то время работал в той же лавке, что и отец, затем был приглашен на открытую в 1899 году паровую мельницу купца Ефрема Калашникова, а в 1905 году перешел в усадьбу адвоката Леонтьева на должность управляющего.

Уже живя в доме Леонтьева, Полетаев женился на горничной Глафире Тимофеевой, и в этом браке у него родился сын Леонид. Сама же Глафира умерла в родах. Отец и сын Полетаевы занимали отдельный флигель, тот самый, в котором сейчас обустроил личные покои владелец отеля Вадим Горелов. После революции, ареста и смерти адвоката усадьбу национализировали и в ней расположили детский дом для беспризорников. Николай Полетаев какое-то время оставался в нем, работая дворником.

Он больше никогда не женился и других детей не имел. Умер в 1928 году в возрасте шестидесяти двух лет. Информации о судьбе его единственного сына Леонида в архиве не нашлось, что говорило только о том, что из Рыбинска он уехал до того, как женился, стал отцом или скончался. Куда именно он переехал, оставалось неизвестным. Конечно, ответ на этот вопрос могли дать другие российские архивы, вот только с какого города начинать поиски, оставалось неясным, а искать человека по всей стране все равно что иголку в стоге сена.

– Когда Полетаев скончался, Петру Токменеву было сорок два года, – задумчиво сказала Лена. – Он мог быть дружен с Леонидом, тот был младше его лет на пять-шесть, не такая уж большая разница, особенно в зрелом возрасте.

– Да, но это тоже ничего нам не дает, – возразил Горелов. – Петр погиб на фронте. Его жена и дочь после войны переехали в Ленинград.

– А почему именно туда? Почему не в Москву, где жила, и достаточно неплохо, их родственница Елизавета Никанорова? – снова задумалась Лена.

– Они могли и не знать о существовании подобного родства. Известно же, что Петр ненавидел свою сестру и с ней не общался.

– Возможно. И все же не дает ответа на вопрос, почему дочь Петра не отправилась на учебу в столицу. Москва гораздо ближе к Рыбинску, чем Ленинград. И все-таки она уехала именно туда. А что, если предположить, что именно в городе на Неве ранее обосновался Леонид Полетаев и именно к нему, как к близкому другу семьи, обратились мать и дочь Токменевы?

– Это не более чем домыслы, – резюмировал Дорошин. – Мы понятия не имеем, почему дочь Петра Токменева выбрала для учебы именно северную столицу и куда на самом деле переехал из Рыбинска Леонид Полетаев. В архивах Питера, конечно, поискать можно, но работа будет адова. Людей с таким именем и фамилией там тысячи.

– По крайней мере, мы точно знаем, что никто из привлекших наше внимание гостей Эдика в своей родословной Полетаевых не имеет. Также как и Токменевых-Леонтьевых, так что мы вытянули пустую карту. Мамино сидение в архивах и моя поездка в целом не дали нам никакой полезной информации. Не считая столового серебра, разумеется, – признал Горелов.

– Уже немало, – утешила его Лена.

У Горелова зазвонил телефон.

– Да, Мария, – ответил он, приняв звонок, и пояснил собравшимся: – Это управляющая отелем. Да, я понял, скинь список мне на электронную почту, я посмотрю. Прости, что пришлось вечером возвращаться на работу, но это действительно важно.