— Так что он знал, что мы будем проверять, — снова взял слово Полковник. — И чем больше участников в покупке его предприятий, тем больше времени нам потребуется для анализа сделок… либо Налимов разбирался не только в торговле, но еще и в принципах бюрократических процедур.

Ардан всего единожды, не считая эпизода в Питомнике, общался с Ильдаром. И тот не создавал впечатление человека, которому нравится, как тому же Бажену, копаться в тонкостях чиновничьего уклада. Скорее даже наоборот.

— И сколько, суммарно, учитывая продажи деловых активов, исчезло наличности с его счетов?

— Пятнадцать тысяч, господин Полковник.

— Пятнадцать, Вечные Ангелы, тысяч… И что, банк… какой, кстати, банк?

— Императорский.

— Блеск… — Полковник отложил сигару в специальную ложбинку на пепельнице и повернулся обратно к Милару. — И что, Императорский Банк не удивился такому количеству наличных денег?

— Ильдар Налимов много лет занимался честным делом, господин Полковник. Они были уверены, что он готовит крупную сделку… Да и наличных денег там, в соотношении, не так и много. В эксах Налимов забрал только пятнадцать сотен, а остальное в золоте.

— Прибавим сюда еще и « Цаплю» и получается, что у Пауков на руках бюджет небольшого городка, — подытожил Полковник.

Ардан не собирался поправлять главу Второй Канцелярии в том, что в том же Эвергейле, даже если собрать все деньги с населения, распродать все дома и лавки, то все равно столько не соберешь. Да даже если туда прибавить окрестные фермы, включая громадное имение Полских, то все еще — мало. Лишь с учетом скота можно было подобраться к, может, двум третям бюджета одного лишь Налимова.

— Сестры, родители?

— Родители давно как у Светлоликого. Сестры повыходили замуж и разъехались из столицы, — не открывая личного дела Налимова, ответил Милар. — Старшие живут у Лазурного Моря, а младшая на Пляшущем Полуострове, на границе с Оликзасией.

Арди вздрогнул, вспоминая мечту Катерины построить там приют для детей.

— Проверьте.

— Проверим, — кивнул Пнев, поправляя немного замасленные лацканы — видимо давно не был дома и не сменил одежду. — Но, опять же, время. Да и вряд ли…

— Сам понимаю, капитан. Но у нас нет зацепок. Вот скажи мне — почему такой человек, как Ильдар Налимов, вдруг оказывается втянут в происходящее? В чем мотив?

Капитан вздохнул и опустил взгляд ниже — почти к самому столу.

— Детей нет, жены или любовницы тоже нет, — пожал тот плечами. — Жил абсолютно обычную, деловую жизнь. Нигде не участвовал, не числился. На оппозиционных съездах замечен не был. В качестве участника пожертвований для острых политиков тоже не наблюдался. Несмотря на доходы, жил относительно скромно. Автомобиль хороший, но простой. Небольшая квартира в собственности на окраине Центрального района. Есть даже долг за пользование домовым Лей-генератором. Но, видимо, просто счет забыл оплатить — управляющий дома, как и соседи, отзываются о нем исключительно в положительных красках.

Полковник, кажется, мысленно выругался — именно так Арди перевел глубокую складку, обозначившуюся на лбу главы Второй Канцелярии.

— Ты сказал, что у него имелся торговый флот. А Ригланов, или кто бы не скрывался под этим именем, оставил нам небольшой подарок.

— Официальное название, — снова развел руками капитан. — На деле это три старенькие баржи с такими длинными счетами за ремонт и обслуживание, что ими можно смело обклеить довольно просторную гостиную. Ходили, в основном, до Сейроса и Вироейры.

— А…

— Проверили, господин Полковник. Команда у кораблей не сменялась на протяжении почти десяти лет. Никаких химер, странных грузов или каких-то других историй, за которые можно было бы зацепиться.

— Н-да, — цокнул Полковник. — Как ни погляди, обычная, скучная жизнь.

— И все же, — вздернул указательный палец Пнев. — В этой обычной, простой жизни имеется один далеко не обычный и непростой эпизод.

В кабинете ненадолго повисла тишина. Гнетущая, неприятная, тяжелая тишина. Такая, которая, порой, прижимает к земле даже самых говорливых весельчаков, заставляя их отправиться по лабиринтам своей памяти, все ближе и ближе к темным эпизодам, о которых те хотели бы забыть.

Арди не считал себя разговорчивым юношей и, уж тем более, не относился к когорте весельчаков, так что вместо лабиринта буквально рухнул в пучину собственной памяти.

За сутки до совещания в Черном Доме

— Сдашь мне завтра, когда приедешь в контору на разбор полетов, — Милар заглушил двигатель и достал портсигар.

Привычно закурил. Привычно запахло. Снова — неприятно. Впрочем, Арди стал уже привыкать к этой едкой вони, прилипавшей к телу и одежде не хуже мокрой глины.