— 'Да здравствует и Республика,

и тот, кто ею правит!'

Республика?! Они чествуют Республику?! Нет, это правильно и нужно, однако… после женщин?!

Маркус на секунду прикрыл глаза. Невероятно! Что-то не так в этом «отстойнике»!

Когда отзвучало пожелание исчезнуть всем врагам студентов и последние отголоски гимна растаяли в дальних уголках, в зале повисла тишина. Может, все ждали продолжения, может, осмысливали…

Первокурсники на сцене поклонились и собрались уходить. Маркус вновь поймал растерянный взгляд Вэлэри. Впрочем, растеряна была не только она — вся ее группа явно не понимала, почему зрители молчат.

С маской безразличия на лице Маркус хлопнул в ладоши, и этот звук словно прорвал плотину. Оглушающая волна накрыла зал. Студенты хлопали, стучали ногами, кто-то свистел, и сразу несколько человек закричали:

— Еще раз!

— Требуем повторить!

Квестор Овидус ван Норм бросил на ректора многозначительный взгляд: гимн? в Альтийской академии? да еще и встреченный с таким восторгом?

Дэр Аарон под его взглядом будто уменьшился в размерах и с преувеличенным энтузиазмом вонзил сразу и вилку и нож в копченую рыбину, стоявшую перед ним.

— Полагаю, нам лучше уйти, — сказал Овидус. Удовлетворенно проследил, как ректор замер с недонесенным до рта розоватым жирным куском, и пояснил: — Не будем поощрять студентов своим присутствием.

— Вы правы, — вздохнул ректор.

Отложив вилку и промокнув губы салфеткой, он глянул на сцену, где первокурсники по новой начали петь гимн, и склонился к Овидусу:

— Я велю запретить…

— Не вздумайте! — квестор отпрянул. От горячего, пахнущего рыбой дыхания ректора накатила тошнота. Подхватив трость, он поднялся. — Не вздумайте, — повторил чуть тише, — это вызовет подозрения! Колин, идем!

Колин, украдкой отбивающий ритм ногами, с запозданием оглянулся и, увидев, что квестор и ректор уже двинулись прочь, нехотя встал из-за стола. Сейчас он с куда большим желанием остался бы здесь. Он, конечно, понимал, что в академии, которую скоро закроют, не должно быть таких песен и уж точно не должен весь зал подпевать, но все же…

— «Да здравствует и Республика, и тот, кто ею правит!» — пробираясь к выходу, Колин беззвучно шевелил губами, а студенты в зале подхватывали в полный голос. Каждая строка будто нарочно повторялась.

И почему первое же задание именно такое? Трудное. Несущее людям разочарование.

— 'Да исчезнет печаль,

Да исчезнут скорби наши…'

— Вы где были?! — возмутилась Лера, когда их пятая группа вывалилась в коридор. — Я чуть не умерла там!

Но все же облегчение, что выступление закончилось, и закончилось успешно, окрыляло, и Лера больше изображала негодование, чем испытывала.

— Ну не умерла же, — фыркнул Фидо. — А вот мы настрадались. Это мы — жертвы!

— Жертвы? — Лера вопросительно посмотрела на Дилана.

Тот нехотя буркнул:

— Какой-то урод запер нас в лаборатории «земельников».

— Ван Цейл, наверное! — Фидо воинственно потряс кулаком. — Гад!

— Ей, бескосый! — раздался вдруг окрик Юлиуса и навстречу вышла вся его компания. Еще несколько перваков и Шон в том числе, маячили позади. — Думай, что болтаешь, иначе язык в узел завяжется!

Фидо стушевался и втянул голову в плечи.

Юлиус смерил его уничижительным взглядом и, больше не удостаивая вниманием, обратился к Ортвину:

— Это ведь не гимн какой-нибудь из академий?

Лера напряглась. Только бы Ортвин не переадресовал вопрос ей. Еще в самом начале она сказала, что текст сочинила сама (лучше уж так, чем начнут спрашивать, где она его вычитала и нет ли там еще). Тогда никто не засомневался в ее словах, хорошо бы и дальше копать не стали.

К счастью, Ортвин даже не взглянул в ее сторону.

— Почему интересуешься? — спросил он Юлиуса.

Тот скривился:

— Старшие послали за текстом, хотят нашим гимном сделать. Так что?

— Насколько мне известно, гимн свободен… Но ведь «репейникам» не положено иметь свой.

— Мне-то что? Хотят, пусть делают. Может, так, для себя только…

— Слыхали?! — приосанился Фидо. — Значит, зал отмывать не нам, и пари мы выиграли!

Юлиус сжал кулаки, словно готов был ринуться в драку, но ограничился лишь ядовитым замечанием:

— Это Ортвин выиграл, а не ты. Вечно суешься…

Однако Фидо уже почувствовал вкус победы и заносчиво заявил:

— Он же не один выступал! Мы все пели. У одного так не получилось бы!