— Странное дело это всё, Гриня,— проговорил я. — И как Север узнал, и что хотел провернуть, прямо у нас под носом.

— Да про нас-то он и не в курсе был, — заявил Турок. — Да тут дело такое было, нам прямо во время твоей встречи пришла оперативная информация, что то самое оружие нашлось. Хотели было ехать его отбивать, уже даже группу снимать собирались, чтобы они выдвигались на захват.

— И меня одного там оставить хотели? — я усмехнулся.

— Думали, у тебя всё под контролем, оставили бы только пару человек слушать, что и как. Да вот жучки бракованные, сука, не работали, да и Николай, — он кивнул на старшего, всё ещё кричащего на оперативников, — прожжённый в таких делах, ещё в КГБ поработать успел, он решил, что распыляться не будем, мы остались. Всё равно с оружием не подтвердилось по итогу, водка там была, а не стволы.

— А как же Север у вас под носом прошёл? — допытывался я.

— Хитрый, гад, как знал, где идти надо, но, — Турок сделал паузу, — что мы здесь — всё-таки не знал.

— Как всё совпало, — я прислонился к капоту. — И жучки, и Север подвернулся. Удивительное совпадение, не думаешь, Гриня? Что за херня творится? Вы мамкина контора или ФСБ?

— Думаешь, что кто-то, кто знал обо всём заранее, специально это всё устроил? — он набычился. — А смысл этого? О чём бы они договорились? И ты там сидел, и Север — наш будущий стукач, и мы рядом были. Сразу бы ворвались и стрелять бы начали. Если бы ты его не огрел по башке, то точно бы ворвались, тебя спасать…

— Смысл, Гриша — сорвать операцию полностью, — медленно проговорил я. — Чтобы Север меня спалил, начал стрельбу, по итогу Султана вы бы или пристрелили, или закрыли в изоляторе. А оружие бы так и не нашлось, да и про наркоту бы он смолчал. Он, может, даже и не знает все детали, может, с кем-то другим этот вагон обсуждать надо, где стоит и как забирать. Ну а потом бы, глядишь, другой эмиссар приехал, когда твоя группа уже уехала бы. И всё, его уже не отследил бы никто.

Турок наморщил лоб, задумчиво и долго смотрел на меня.

— А может, это от тебя хотели избавиться? — предположил он.

— От меня? — я удивился.

— Да. Ты знаешь компромат на Севера, и он этого боялся. Ещё предотвратил бойню между Артуром и ветеранами чеченской войны, раскрываешь какую-то банду квартирников, из-за чего кто-то паникует и устраняет всех «коллег», чтобы не болтали. И тогда в тебя бывший мент стрелял, и следак Рудаков тоже, и на батю твоего покушение готовили…

Турок, закончив перечислять, выдохнул.

— Вот и свели тебя в таком месте, чтобы Север тебя сдал, а чечен хлопнул, он же маньяк долбанный, ему человека убить — что высморкаться, сначала убьёт, потом разбирается. А заодно бы и вся операция рассыпалась. Но суть — ты кому-то дорогу перешёл, Паха. Вот так я думаю.

— Да вряд ли, Гриня, — я покачал головой. — Если ты говоришь про ту банду чёрных риелторов, как она связана с чеченским боевиком?

— Она-то, может, и не связана, да вот кто-то один может быть в курсе всего этого. Осторожнее тебе надо, Паха.

Он хмыкнул, но стал гораздо серьёзнее, а потом подошёл к вишнёвой девятке, что стояла в стороне, открыл дверь, пошарился внутри и вернулся.

— Держи, — он сунул мне тяжёлый свёрток с бронежилетом. — От ножа и пули из ПМ спасёт, носи всегда. А то ты нам, Паха, нужен. Ну а я передам Иванычу, чтобы за тобой тоже присматривали. Позвоним. И попроси у отца ствол, чтобы в оружейке взял для тебя. Самого-то тебя ведь тут нет, — снова усмехнулся он.

— С оружием решим, — я кивнул, не говоря, что оружие у меня есть разное. — Готовьте стрелку Султана с братвой, и осторожно. Ещё раз подобное повторится — и он мне верить не будет, даже если я как-то вывернусь.

— Замётано, Паха. Катайся пока, — он вернул мне ключи от джипа. — Только не разбей.

И в эту ночь милиция не спала, а продолжала маски-шоу. У ГОВД толпа народа, кто-то на кого-то орал, ППСники ругались между собой, а омоновцы клевали носами в своём автобусе, припаркованном у ГОВД. Возможно, скоро их отправят назад в область, а наверх пойдёт отчёт, мол, мероприятия проведены, профилактические меры приняты, изъято столько-то единиц оружия, шала, холодняк и прочее. И всё под личным контролем генерала Суходольского из главка, о чём он непременно доложит в рапорте, который пойдёт в московское министерство. Причём напишет всё, конечно, так, будто лично занимался всем.

А то, что криминальная война в городе не закончилась, а только разгорается, никого не колышет. Не стреляют два дня (не считая нашей погони за Рудаковым), значит, всё сделано правильно.

Водители собрались отдельной кучей, рядом с ними курили наши опера, и среди них я заметил высокую фигуру Устинова.

— Приходит, короче, мужик к любовнице, — рассказывал анекдот водитель Степаныч, сам же смеясь над ним. — А она ему говорит — наточи мне ножи. А мужик точит и думает, вот блин, пристала, зараза, наточи да наточи, как ни приду к ней, всё ножи точу. И чё они тупые вечно у неё? Я вот дома ножи уже лет десять не точу, жена ими всё режет, а они всё-то острые!

Он оглушительно рассмеялся.

— Прикиньте, ножи не точу, всё-то острые! Ах-ха-ха! Дошло? Понял, Гриша, в чём суть?

— Иди ты на-а-а-а, — протянул что-то нецензурное дядя Гриша.

— Пашка, — Устинов меня заметил и с видом заговорщика подошёл ко мне. — Слыхал новость века? Получку скоро давать будут!

— Ого, прям по расписанию? — удивился я.

— Ага, и за прошлый месяц тоже сразу дадут, — он заулыбался. — Ещё несколько дней, и сразу две зарплаты. Ты же на реабилитации будешь, — Василий Иваныч засмеялся. — Могу за тебя получить, подпись твою знаю, поставлю так, что даже Кирилл не отличит.