Гущин появился на четвертый день. Пожаловал вместе с сыном на руках. Глеб посмотрел в глазок, вернулся в гостиную, где сидела Карина, и тихо, стараясь не проявлять эмоций, сказал:

– Это Игорь пришел.

Девушка вскочила:

– Не открывай дверь!

Глеб помотал головой:

– У него на руках наш сын.

Карина захлопала глазами и уже сама была готова подбежать к двери, но Глеб выставил вперед руку:

– Погоди, сейчас охране сначала позвоню, пусть подойдут. На всякий случай.

Он быстро написал сообщение и пошел к двери. Распахнув ее, он первым посмотрел на малыша и улыбнулся.

– Я с миром пришел! – заявил Игорь.

– Проходи, – указал рукой Глеб.

Гущин подхватил переноску и зашел в квартиру.

Не разуваясь, он прошел в гостиную и, увидев Карину, сразу сказал:

– А вот и мама, смотри, Максим, – мужчина повернул ребенка лицом к матери, и Карина не выдержала - вскочила и протянула к нему руки.

Игорь же отвернул малыша и, сделав грозное лицо, рявкнул:

– Сначала мы договоримся!

Максим чуть слышно захныкал. Глеб оказался прямо за спиной гостя и, чтобы не пугать ребенка, грубо положил ладонь на плечо Гущина и тихо, но ощутимо нажал:

– Отдай Максима матери. Живо!

Гущин протянул мальчика, и девушка схватила малыша и прижала к груди. У нее из глаз текли слезы, она его целовала, а малыш, странное дело, сначала молчал, только внимательно наблюдал и крутил головой, а потом и вовсе замер и посмотрел на нее такими глазами: мол, а, это ведь ты? А где же ты была все это время?

Если бы Карина могла совладать с собой, может, и Максимка бы сразу же проникся, ведь она видела, что он ее вспомнил! Но девушка всхлипывала, и ее нервозность передалась малышу: он громко зарыдал, и только когда мамочка успокоилась и стала его отвлекать, сынок резко перестал плакать, как будто простил такое долгое отсутствие самого родного человека.

– Карина, можно мы поговорим один на один, – попросил Глеб.

В ее глазах сначала появилось возмущение, но малыш вдруг дотронулся ручкой до ее волос, и она сразу же переключилась на него. Правда, глазами все равно сверкнула, когда закрывала за собой дверь.

– Я знаю, что это твои люди пытаются у меня снова отжать бизнес, – зашипел Игорь и схватил Емельянова за ворот футболки.

Глеб дернулся и оттолкнул от себя гостя:

– Еще раз распустишь руки – и будешь лежать с красной мордой в нокауте, понял?

– Я вернул ребенка - ты мне мой бизнес, – сразу же предложил Игорь уже другим тоном.

– Махина уже запущена. Я могу только попросить отойти в сторону, но ты сам будешь разгребать свои проблемы и искать связи, чтобы замять это. Думаю, что твоей любовнице не привыкать это делать. Ты ведь в курсе, что это она год назад создала тебе проблемы?

– О чем ты говоришь? – насупился Гущин, и Емельянов ему все рассказал.

Игорь осел, как в трансе, на диван и помотал головой:

– Нет, я не верю…

– Ну это понятное дело, – хмыкнул Глеб.

– Специально придумать мне проблемы, чтобы потом решить их?
– Гущин поднял на него глаза и помотал головой. – Нет.

– Да, Игорек, да! Это, кстати, в стиле твоей драгоценной Ариадны. Только по дороге к этой цели она сначала переспала с олигархом, чтобы запустить проблему, а потом со мной, чтобы ее уладить. Скажем честно, план так себе, но сработал. Она получила тебя!

– Как ты узнал про слияние? – Игорь сглотнул.

– Случайно, – соврал Емельянов.

Карину он уж точно не собирался в это вмешивать.

– Я уж подумал, что это моя женушка как-то узнала… - процедил Гущин.

– Если ты про Ариадну, то не исключаю вариант. От нее все что хочешь ожидать можно. Ты это еще не понял?

– Ей это зачем? – не понял Гущин.

– Ты же мне мстил? Может, ей жалко меня стало? – сказал первую пришедшую на ум версию Емельянов.

– Грета никого никогда жалеть не станет… – негромко произнес Игорь, глядя перед собой.

Глеб улыбнулся, понимая, что Гущин простит Ариадне все на свете. Наверное, в этом и есть сила любви?

Но все же он поинтересовался:

– И что? Простишь ее?

Он кивнул:

– У нее снова рецидив. Ей нужна моя помощь.

– А ты когда мне гадости делал, совсем башкой не думал? – спросил Глеб. – Или ты правда считаешь, что мне некому помочь?

Гущин промолчал, встал и громко выдохнул:

– Башку мою от ревности снесло. Идем вниз, там коляски и всякая дребедень, вместе поднимем.