И пусть по геополитике у меня стояло «отлично», я никогда не был дипломатом, способным надменно и хладнокровно выслушивать прямые оскорбления, чтобы потом парой ловких фраз поставить соперника на место. Я мог хладнокровно стоять под обстрелом, но несправедливые слова заставляли меня кипеть от гнева, и я ничего не мог с этим поделать.

Таймер на краю поля зрения вновь замигал, сообщая мне, что у меня осталось пятьдесят часов, чтобы добраться до «Гремящего». Засада.

— Скрепка… — позвал я.

Инфернальное порождение больной фантазии имперских инженеров возникло словно из ниоткуда, прилетев на жёлтом листе бумаги, как на сноуборде.

— Ты отлично справляешься, Алексей! — жизнерадостно выпалил искусственный идиот.

Намертво вшитая в её программу нарочитая весёлость казалась мне фальшивой насквозь и скорее раздражала, хотя, по замыслу разработчиков, должна была поддерживать боевой дух офицера.

— Рассчитай время прибытия на «Гремящий» с учётом скорости «Сегежи», — приказал я.

— Считываю данные… Выполняю расчёты… — пробормотала она. — Ого! Кажется, ты опаздываешь! Нужно поспешить!

Я выругался сквозь зубы, в очередной раз измеряя каюту шагами. Раз, два. Разворот.

— Выведи мне Устав Военно-Космических Сил. И общенародный межзвёздный кодекс, — приказал я. — Параграфы о захвате космического аппарата.

Для этого подключение к связи не требовалось. Самые важные документы хранились прямо в памяти. Скрепка вывела оба документа прямо на сетчатку глаза, я бегло прошёлся по всем пунктам.

Я быстрым шагом покинул каюту, направляясь к капитанскому мостику. Меня охватило возбуждение, сравнимое только с азартом охотника или лудомана, дорвавшегося до заветных ставочек.

— Командир! — воскликнул я, врываясь на мостик.

Старик был здесь, сидел в крутящемся кресле, наблюдая как на мониторах перед ним ползут цифры и значки. На мостике он был один. «Сегежа» вообще была достаточно маленьким кораблём и большой команды не требовала.

— Лейтенант, — степенно произнёс он.

— Согласно пунктам 25.17 и 1.4.22 межзвёздного кодекса и параграфу восемь Устава Военно-Космических Сил я принимаю временное командование кораблём для выполнения боевой задачи, — сказал я.

Старик скривился так, будто сожрал целый лимон.

— Ишь, говна какая, уставы вспомнил, принимает он… — проворчал он. — А если не передам?

— Тогда я имею право отобрать управление, — сказал я.

— Мы ж не воюем ни с кем, какая ещё, к чёрту, боевая задача? — нахмурился командир этой лоханки.

Технически, задание, выданное системой, считалось именно боевой задачей. А его неисполнение грозило мне не только потерей социального рейтинга и выговором, но и другими неприятностями.

— Военная тайна, — отрезал я.

— Добился-таки своего… — мрачно проворчал старик. — Ну, приказывай тогда уж. За штурвал я тебя всё равно не пущу.

— Ускоряйся, — приказал я.

— Мы и так на пяти тысячах идём, куда ещё-то, — сказал он.

— Разгоняй до пятнадцати, выдержит твоё корыто, — сказал я.

— Корыто… — неприязненно передразнил он. — Не тебе же потом ускоритель калибровать…

— Знаю я, как ты калибровать будешь, кувалдой раз стукнешь, и всё! Давай разгоняй! Десять тысяч хотя бы выжми, я тебя по-человечески прошу! — сказал я.

В два раза быстрее текущей скорости, золотая середина между безопасностью полёта и временем в пути, половина галактики летает на десяти тысячах. С такой скоростью у меня хотя бы появится шанс успеть вовремя.

— Ускоряюсь… — проворчал старик, плавно отодвигая от себя ручку управления.

«Сегежа» задрожала, по всему корпусу прошла неприятная вибрация. Мне вдруг стало не по себе. Гиперпространство шуток не любит и не понимает, но я мог только надеяться, что этот пожилой транспортник выдержит такое ускорение.

— Есть десять тысяч, — отрапортовал командир корабля.

Цифры побежали по мониторам в разы шустрее. Я уселся в свободное кресло рядом с капитаном, за что удостоился ещё одного неприязненного взгляда.

— Вот так-то лучше, — сказал я.

— Кому как, — проворчал старик.