«Бойкий» вместе со своим напарником «Грозным» точно как и мы стал жертвой внезапного нападения туранских сил. Корветы вступили в бой с превосходящими силами противника, огребли по полной программе и были вынуждены отступить. «Бойкому» удалось уйти, «Грозному» — нет.

Туранцы сунулись к нам с двух направлений одновременно, и на обоих добились успеха, и нам теперь предстояло выбить их оттуда силами «Минервы» и сопровождающих её кораблей. И наш успех зависит от того, насколько хорошо туранцы смогли закрепиться в захваченных системах.

Новых членов команды перевозили с «Бойкого» целыми партиями, наш челнок гонял туда-сюда без остановки, чтобы как можно скорее перевезти восемьдесят семь человек, уцелевших после сражения. Старшина размещал их в жилом отсеке, и многие операторы были наоборот, только рады перевестись на «Гремящий», более комфортный и просторный по сравнению с корветом.

Я лично вносил всех новоприбывших в штатку, выдавал соответствующие доступы, назначал на должности. С каждым из офицеров немного пообщался наедине, ровно как и с некоторыми специалистами, короче говоря, слияние двух команд происходило медленно, но верно.

«Бойкий» тем временем начали разбирать на запчасти, многие из которых пойдут на ремонт нашего эсминца, и офицеры корвета чуть не плакали, глядя, как их родной корабль разбирают по винтикам. Я понимал их чувства. Они вырвались из пекла на этом корабле, а теперь вынуждены были смотреть, как «Бойкого» используют в качестве донора. Я и сам был бы не рад, если бы «Гремящему» была уготована такая же судьба.

Больше всех недовольна оказалась старший лейтенант Лаптева, мой новый старпом, и она, похоже, винила именно меня во всех этих бедах. По возрасту и выслуге она была старше меня, мы вместе учились в Академии, и она выпустилась, когда я только переходил на второй курс. А теперь она вынуждена была признать меня своим командиром. Такие вот выверты карьерной лестницы. Всё потому, что мы служили на эсминце, а они переводились с корвета, корабля другого класса. Будь всё наоборот, и это мне пришлось бы служить под её руководством.

— Надеюсь, вы знаете, как управлять кораблём, господин старший лейтенант, — ничуть не скрывая сарказма, произнесла она, когда я пригласил её и второго помощника, лейтенанта Магомедова, в командирскую рубку.

Была она высокой и стройной блондинкой с тугим узлом волос на затылке, густым макияжем и надменным выражением лица. Самая настоящая стерва, и она не стеснялась демонстрировать это всеми способами.

Лейтенант Магомедов же наоборот, был низкорослым улыбчивым юношей, который в переводе на «Гремящего» видел только хорошее, потенциал для дальнейшего развития.

— Вы тоже этому научитесь, госпожа старший лейтенант, — вернул я колкость.

Нужно было продемонстрировать всё, прежде чем допускать их до несения службы. Управление корветом и эсминцем несколько различалось.

Лаптева скривила лицо, но промолчала. Похоже, мы с ней не подружимся.

Но я был рад тому, что мне больше не придётся круглосуточно торчать на мостике. Непрерывная служба меня изрядно утомила.

Вооружение с «Бойкого» переносили на наш эсминец, заменяя неисправные лазеры и пушки уцелевшими пушками корвета, пусть не такими мощными, но хотя бы исправными. «Гремящий», и без того отремонтированный подручными средствами, всё больше напоминал лоскутное одеяло или сшитого из различных кусков плоти кадавра. Но о полноценном ремонте на верфи нам оставалось только мечтать.

Когда разобранный до остова корвет окончательно распилили на металлолом и распихали его останки по трюмам «Гремящего» и «Минервы», нам приказали выдвигаться следом за крейсером. Других кораблей мы так и не дождались, на связь они не выходили, и это значило, что в этом участке космоса остались только два боевых имперских корабля. Тяжёлый крейсер и малый эсминец. Слишком мало для полномасштабных боевых действий, но подкрепление уже шло через гиперпространство сюда, прыгая от одной системы к другой.

В составе эскадры я до этого никогда не работал, и многое приходилось мучительно вспоминать и заново учить по уставам и инструкциям. Старший лейтенант Лаптева только усмехалась, глядя, как я вспоминаю инструкции для элементарных действий. Они-то постоянно ходили в паре, «Грозный» и «Бойкий», и для неё все эти действия были ежедневной рутиной, а для меня — абсолютно новыми знаниями.

«Гремящего» заправили, обслужили, подготовили к новым свершениям. Не сказать, что я был готов к новым встречам с туранцами, но от меня и моего мнения тут ничего не зависело. Адмирал прикажет — пойдём хоть в самое пекло.

С «Минервой» держали постоянную связь, её командир, капитан первого ранга Миллер, воспринимал нас скорее как вспомогательную силу, неспособную на самостоятельные действия. Из-за этого отношение было что-то вроде «лишь бы не мешались», и я старался особо не отсвечивать, но всё равно находиться поблизости.

О пункте нашего назначения я узнал только непосредственно перед переходом в гипер, информация пришла шифровкой. Система Х-146, летим на двадцати тысячах световых. Миллер убедился, что мы приняли шифровку, и умчался в гиперпространство, а мы немедленно последовали за ним, надеясь, что «Гремящий» выдержит переход.