— Я сегодня терпелив, — услышала и вздрогнула. — Но, все же, не советую тебе испытывать мое терпение.

Резко сажусь в постели. Огромная, мощная фигура стоит в изножье. В темноте не удается рассмотреть его детально.

Вскрикиваю, отползая в изголовье. Ноги путаются в одеяле.

Мимолетный взгляд на дверь. Мне не сбежать. Я не успею.

— Не советую, — подтверждает он.

— Пожалуйста, — скулю, комкая одеяло. — Не надо!

Он резко выбрасывает руку, а я кричу:

— Не надо! — ухватив за край, стягивает с меня одеяло, не прилагая особых усилий. Хотя я, как мне казалось, вцепилась в край мертвой хваткой. Мгновение, и единственная моя защита, оказывается на полу. Мне с ним не справиться! — Прошу вас, не надо!

— Будешь хорошей девочкой — больно не сделаю, — меня трясет как в лихорадке. Сознание мечется, поддавшись панике. Делаю движение, в попытке сползти с кровати. — Не будешь, значит, — выдыхает, одновременно с этим хватая меня за лодыжку. Тянет на себя.

— Нет, — скулю. Скольжу задом по простыне. Сорочка скатывается, задираясь по пояс. Свободной ногой пытаюсь лягнуть и, промахиваюсь.

— Сучка, — лицо обжигает. Пощечина, будто в чувство приводит и я замираю. Уверена, он мог сделать больнее. Но это просто предупреждение. Всхлипываю, когда он рвет на мне трусики. Ткань трещит, больно впиваясь в кожу. Ноги свести не получается, он держит крепко. Чувствую его руки на коленях, он разводит ноги, и будто рассматривает. Но что можно разглядеть в темноте? Я, попыток что-либо разглядеть не делаю, наоборот, с силой зажмуриваюсь, чувствуя, как по щекам начинают катиться слезы.

Вздрагиваю, когда его пальцы касаются живота, обводят пупок, спускаются к лобку. Дрожь усиливается, зубы начинают стучать.

— Не надо! — вою, когда он касается клитора. Но ему плевать на мои мольбы. Он начинает массировать горошину. По телу разливается отвращение, пополам с липким страхом. Пытаюсь оттолкнуть его руку, вцепившись ногтями в мощное запястье.

— Руки убрала, — сразу прилетел приказ. Голос стал глубоким, с хрипотцой. — Или свяжу. Умница, — хвалит, когда я, с трудом, разлепив пальцы, вытянула руки вдоль тела.

Мужчина слегка перемещается. Садится коленями на оттоманку, притягивая меня, утраиваясь между моих ног. Сквозь ткань его брюк я чувствую его возбуждение. Сдержать всхлип не получается.

— Тих-тих, — шепчет надрывно. Его движения неторопливы, когда он проходит по ряду пуговиц, снимая рубашку. Следом он сдирает с моего тела сорочку, не заморачиваясь, резким движением разорвав ее по швам.

Он все равно это сделает со мной. Надо потерпеть, просто потерпеть. Скоро все закончится.

Отворачиваюсь, закрывая ладонями лицо. Я не здесь. Это просто сон. Кошмар! Я проснусь, и все будет хорошо.

Между тем, мужчина касается шеи, проводит по истошно бьющейся венке.

По ключице. И, наконец, его ладони смыкается на груди. Сжимают, массируют пальцами сосок, оттягивают, прокручивают.

Тоненький всхлип. Прикусываю щеку изнутри, отчего в полости рта появляется металлический привкус.

— Сделай это быстрей, — умоляю. Пускай все быстрее закончится.

Но он плевать хотел на мои мольбы. Его пальце рисовали узоры на моем подрагивающем животе, опускаясь все ниже.

Вздрагиваю и выгибаюсь, когда он снова трогает клитор.

— Мх, — слышу. — Ты сухая. Ну давай, оближи, — отводит от моего лица руки, сжав, до хруста, тонкие запястья. Касается губ своими пальцами. Обводит контур и проталкивает внутрь. — Вот так, — хрипло выдыхает, двигая пальцами. — Шлюшка, — давит пальцами на язык, вызывая рвотные позывы.

Чувствую ниточку слюны, когда он вынимает пальцы и спускает их вниз, возвращаясь к клитору. Движения плавные, тягучие. Из-за слюны пальцы скользят по нежной коже, против воли разжигая уголек внутри.

— Не смей отворачиваться, — хватает ладонью подбородок, надавливая на щеки, не прерывая ласки.

Дыхание сбивается. По коже ползут волны мурашек. Он прав. Я просто шлюха.

— Вот так, — проталкивает палец внутрь меня, движется. Медленно. — Нравится? Конечно, нравится, — и это его как будто злит. Он добавляет второй палец, входя резко, причиняя дискомфорт. Выгибаюсь, от чего он сильнее сжимает лицо, предупреждая, что сопротивляться себе дороже. Пытаюсь расслабиться, хватка на лице слабнет. А затем и вовсе пропадает, перемещаясь на шею. Стон вырывается, когда его ладонь сжимается.

Пальцы входят еще резче. Большим пальцем он массирует клитор. Каждая фикция, как удар током.

— Нет? — спрашивает, склонившись к моему лицу. В темноте я вижу неестественные очертания и понимаю, на нем снова маска.

— Что «нет»? — хриплю. Он что же, ждет, что я кончу?

Бряцает пряжка ремня, а я делаю глубокий вздох, освободившись от его хватки.

Тяжелый член касается промежность. Он бьет им по клитору. Звуки мокрые.

— Не надо, — вырывается. Хотя все бесполезно.