Лира замерла, её улыбка потускнела.

— Дома меня не ждут, — тихо ответила она, перебирая край покрывала. — Моя семья… они умерли, когда я была маленькой. Меня вырастила старая волшебница из соседней деревни Маэва. Она учила меня, шила эти платья, — Лира дотронулась до ткани, — а перед смертью отдала все сбережения, чтобы я поступила сюда.

Глаза её блестели от слез, но голос не дрогнул:

— Я должна стать лучшей. Ради неё.

Тишина повисла в комнате, нарушаемая лишь треском свечи. Ария, чувствуя, как её собственная тоска по дому смешалась с болью подруги, осторожно взяла её за руку.

— Спасибо, что показала мне академию. И… что рассказала.

Лира кивнула, а за окном, над башней Стихий, вспыхнула падающая звезда. Лира провела рукой над чашей с дымящимся чаем — лепестки лунного лотоса кружились в воде, излучая мерцание, похожее на северное сияние. Аромат мяты и полыни смешивался с запахом старых книг, создавая уютный кокон, отгораживающий их от холодной академии.

— Попробуй, — Лира пододвинула чашку к Арии. — Это помогает успокоить ум после встречи со стихиями. Иначе их голоса будут сниться.

Ария сделала глоток. Теплота разлилась по телу, а на языке заплясали искры различных вкусов. Она вздрогнула, и Лира рассмеялась — впервые за вечер её смех прозвучал легко, без груза прошлого.

— Не бойся, это просто чай Маэвы. Она собирала травы в полнолуние, когда граница между мирами тоньше. Говорила, что тогда растения впитывают мудрость звёзд.

Ария заметила, как зеркало в углу комнаты дрогнуло, и вместо их отражений в нём замелькали силуэты — то ли теней, то ли призраков, шепчущих что-то. Лира, следуя за её взглядом, махнула рукой:

— Не обращай внимания. Они безвредны… пока их не кормишь страхами.

Она встала и подошла к полке, где среди кристаллов и засушенных бабочек с крыльями из стекла стояла маленькая шкатулка, вырезанная из чёрного дерева. Прикоснувшись к замку в форме змеи, Лира прошептала руну, и крышка открылась, выпустив облако золотой пыли. Внутри лежала подвеска, похожая на каплю ночного неба.

— Это единственное, что осталось от родителей, — она протянула подвеску Арии. — Маэва говорила, что она хранит память о тех, кто ее носил. Твоя такая же, только еще совмещена с оберегом.

Девушка осторожно взяла подвеску. Капля вспыхнула синим светом, и на секунду в воздухе проступили силуэты — мужчина и женщина, их руки сплетались в нежном жесте. Лира застыла, дыхание её участилось, но образы рассыпались, едва коснувшись её пальцев.

— Иногда мне кажется, они просят меня отпустить их, — прошептала Лира, закрывая шкатулку. — Но как?

Ария молча обняла её. Холод кожи подруги постепенно сменился теплом, словно лёд, тающий под первыми лучами весны. За окном, где башня Стихий пронзала небо, замигали огни — ученики, бодрствующие допоздна, вызывали искры магии, похожие на светлячков.

— Расскажи о себе, — внезапно попросила Лира, отстраняясь и беря со стола часы с обратным ходом. — Почему ты не поехала домой?

Ария потянулась к букету неувядающих роз. Лепестки, алые как кровь, дрогнули под её прикосновением.

— Моя мать была магом, а отец кузнецом, — он делал мечи для военных и знати, и не хотел, чтобы я тратила на это время. Они мечтали, чтобы я стала чем-то большим, нашла свое. Родители отдали мне все сбережения перед смертью, чтобы я когда-нибудь попала сюда.

Лира положила часы обратно. Стрелки замерли, будто время затаило дыхание.

— Мы похожи, — сказала она. — Нас обеих спасла чья-то жертва.

Она подошла к окну, распахнула его. Ночной ветер ворвался в комнату, принеся с собой шелест листьев из Зала Иллюзий и звон далёких колоколов, которые, как поговаривали, звонили сами по себе перед бедой. Где-то внизу, в саду академии, зацвели ночные лилии, их лепестки светились, как фонарики, отмечая дорогу для тех, кто бродит по темноте.

— Давай на рассвете вместе практиковаться в магии, — внезапно предложила Лира.

— Договорились, — улыбнулась Ария.

В ту ночь они просидели до рассвета, смешивая чай с историями из жизни, страхи — со смехом, а прошлое — с надеждой. Комната Лиры, наполненная магией и артефактами, стала их убежищем, маленьким островком в океане тайн Луминэрис. А когда первая полоска зари окрасила небо, часы на столе наконец пошли вперёд, словно время решило, что теперь им есть ради чего двигаться.