Хотелось бы, конечно, думать, что это банально ревность, но… Господи, это было бы совершенно нелепо.

Наш диалог прервало появление улыбчивой хостес.

– Я могу вам чем-нибудь помочь?

– Да. Я бронировала столик…

– Конечно. По левую руку гардероб, раздевайтесь, и я вас провожу.

Даже сунув в карман телефон и пообещав себе ни за что тот не доставать, если, конечно, не позвонят из хосписа, я не верил, что смогу хоть на минуту расслабиться, не то что забыться вовсе. Но это в какой-то момент случилось…

На концерте чувака, чье творчество мне никогда не нравилось.

Рядом с девочкой, едва не годящейся мне в дочери.

Наблюдал за ней, за тем, как она, забив на все, отрывается, и просто кайфовал, заряжаясь, подпитываясь ее бесшабашностью, свободой и бешеной энергией, свойственной исключительно молодости.

– Чем это в него бросают? – спросил, чуть наклоняясь к Улькиному уху и отмечая в который раз, насколько это удобно – когда твоя девушка высокая.

– Трусики! – проорала Уля в ответ, пританцовывая.

– Трусики? – ошалел я.

– Ага! Эй… – захохотала. – Ты бы себя видел! А-ха-ха. Я не могу…

Я настороженно осмотрелся. Интересно, они их с собой приносят или прям тут снимают? Наверное, эти слова отпечаталась бегущей строкой у меня в глазах, потому что Улька засмеялась еще громче, уткнувшись лицом в мою грудь. Теплое дыхание коснулось кожи. Я машинально зарылся пальцами в ее волосы, прижимая к себе за сотрясающиеся от смеха плечи. И почувствовал, как губы разъезжаются в идиотской улыбке такой ширины, что отвыкшие от этого мышцы лица заныли.

– Уль, там побольше снаряд полетел, – прохрипел я, дернув подбородком в сторону сцены.

– Лифчик, наверное. Их тоже пускают в ход. Ты что, правда, не знал? У-у-у. Да вы, оказывается, еще тот динозавр, Эльбрус Таймуразович. – Девочка откинулась в моих руках, похрюкивая от смеха.

– Но-но, не дерзи шефу, – хмыкнул я, задерживаясь взглядом на ее смеющихся губках.

– А то что? – дернула бровью.

– А то узнаешь…

Зрачки Ули расширились. На долю секунды мы застыли, с болезненной требовательностью вглядываясь в глаза друг другу. А потом она отвела глаза и будто невзначай скинула мои руки:

– Аа-а-а-а! Это же моя любимая! – запрыгала на месте, присоединяясь к многотысячной толпе, хором подпевающей Джареду.

Еще через полчаса концерт закончился, но вместо того, чтобы вернуться в гостиницу, Улька потащила меня к лавкам с сувенирным мерчем.

– Ты решила скупить все? – усмехнулся я, наблюдая, с каким азартом девочка сгребает с полок трехкопеечное барахло с тысячепроцентной наценкой. Вот на чем надо было делать бизнес, оказывается.

– Я бы с радостью. Но на все мне не хватит денег. Постойте! Я ведь первая это взяла, – Уля отвлеклась на быковатого вида мужика, который буквально из-под носа увел у нее какой-то брелок.

– Да пошла ты, – ухмыльнулся тот.

– Эй! – рявкнул я. – Отдай девочке подвеску.

– А то что? – загоготал тот.

– А то я тебе твои руки загребущие оторву и затолкаю в гнилую пасть.

Агрессия вспыхнула в воздухе, как искра в бензобаке. Хотя обычно у меня не возникало проблем с контролем, иначе я бы ничего не добился в спорте. Тут же я как будто только и ждал повода сорваться.

– На надо, Эльбрус. Пойдем, – дернула меня за руку Уля.

– Ты же хотела эту хрень? – сощурился я.

– Я лучше возьму медиатор. Он гораздо интереснее, – зачастила, поглядывая с опаской мне за спину.

– О, так ты тот боксер? А я смотрю – лицо знакомое, – переобулся мужик. – Вот так встреча. Какими судьбами здесь? Тоже с дочкой? – кивнул на Ульку.

Я отвернулся, не желая продолжать разговор. Взял Улю за руку, утягивая к другой палатке, но не тут-то было.

– Эй, ты че морду воротишь? Я вообще-то с тобой разговариваю, – взвизгнул мужик, хватая меня за рукав поло. Ткань протестующе затрещала. – Наташ, подтверди, я нормально спросил?

– Пап, пойдем, ты чего до людей докапываешься? – испугалась девочка, подхватывая выпившего отца под локоть. Уходя от попыток дочери его обуздать, мужик дернул рукой, отмахиваясь от нее как от мухи. Только жалость к девочке, для которой поездка на концерт кумира наверняка стала целым событием, удержала меня от того, чтобы съездить этому мудиле по роже в ту же секунду. Вместо этого я вполне миролюбиво заметил:

– Я здесь с коллегой. И мы очень торопимся…

– М-м-м. С коллегой, значит. Торопятся они… – передразнил меня мудак, оскаливаясь в похабной улыбке. – А что так? Не терпится коллегу оприходовать? – загоготал.