— Слушай, Сульповар — это хорошо, но давай ещё наших специалистов пошлём. У нас очень крутые доктора.

— Но там Склиф…

— Ничего, пусть будет больше врачей, одна голова хорошо, а десять лучше…

— Мы не знаем, во сколько именно всё начнётся, понимаешь?

— Да понимаю-понимаю я, -- кивнул Михаил.
– - Не переживай, полтора часа будут сидеть рядом.

— Лишь бы их не выгнали оттуда.

— Ничего, мы попросим, не выгонят.

Ночью двадцать пятого я не сомкнул глаз. Мерил шагами сначала свой кабинет, а потом и кабинет шефа. Позвонил в Склиф, мне ответили, что Сульповар сегодня не дежурит. На домашний номер дозвониться не смог — никто не брал трубку.

— Езжай, — посоветовал Миша. — На месте сориентируешься.

Я поехал.

— Нет, сегодня не его смена, — помотала головой сестра, когда я появился в приёмном покое.

Да твою же мать!

— Он должен быть здесь! Вы меня понимаете? Пойдите и проверьте!

— Вы голос на меня не повышайте, пожалуйста, — посуровела медсестра. — Я действую по должностной инструкции, а вы вообще непонятно, что делаете! Я вам русским языком объясняю, Сульповар сегодня не дежурит, у него завтра смена.

— Я здесь, Лариса, меня Евгеньич попросил подстраховать сегодня, — раздался позади меня знакомый голос.

Это был Леонид. Мы отошли в закуток.

— Послушайте, Александр… знаете…

По прошествии двух дней моя убеждённость и осведомлённость в его глазах уже не выглядели особо мотивирующе. Так бывает. Человек два дня думал, размышлял и пришёл к выводу, что поддался на эмоциональное давление и решил действовать по-другому.

— Мне кажется, — неохотно сказал он, что все ваши доводы немного… натянуты что ли… Я сегодня вечером разговаривал с Федотовым и мы считаем, что оснований для паники нет…

— Но, тем не менее, — кивнул я, — вы здесь, да?

— Ну… знаете… Я конечно сомневаюсь, но с другой стороны…

— Сомневаетесь вы или нет, неважно. Мы все всегда сомневаемся. Главное, вы здесь. А значит, ничто не помешает вам приложить все усилия для спасения пациента, даже если вы и не уверены пока, есть ли в этом необходимость. Правильно?

Он хмыкнул.

— Значит, правильно, резюмировал я. Раз уж вы всё равно здесь и вам небезразлична судьба этого человека, не постесняйтесь и поступите так, как если бы он…

Я не договорил. Поступил вызов и Леониду передали распоряжение выехать на Малую Грузинскую. Он сразу позабыл обо мне и опрометью кинулся готовиться к выезду. Через минуту-другую скорая выехала, и я устремился за ней. Машину мне дал Михаил, так что я был вполне мобилен.

У подъезда уже стояла одна медицинская машина. Я поднялся вперёд и постучал в дверь. Она вскоре открылась, и я увидел страшно уставшего невыспавшегося человека. Это был Федотов.

— Что происходит? — удивился он. — Это ошибка какая-то?

— Нет, никакой ошибки нет.

— Но мы не вызывали скорую, — покачал он головой. — Как вы здесь оказались?

— Был вызов, — ответил я.

— Нет, мы не вызывали, я вас не впущу!

Я достал корочки.

— Бесполезно! — не сдавался он. — Ордер имеется?

— Заходим! — скомандовал я врачам и просто выдернул Федотова на площадку.

— Что вы творите! Что вы делаете! Это провокация! Я милицию…

— Не вызовешь, — жёстко сказал я. — Хочешь, чтобы Володя выкарабкался — не вызовешь.

Он посмотрел на меня, как на полоумного.

— Иди, — кивнул я на вход в квартиру. — Иди и следи, чтобы всё было сделано правильно. Иди, не стой!

— Там Леонид… — невпопад ответил он.

— Иди.

Сам я не пошёл, ждал на улице, ехал за скорой в Склиф, сидел в коридоре у операционной. А уже позже, через несколько дней, в Склифе же, Сульповар сказал мне:

— Пойдём, я тебя представлю Володе…

— Как он?

— Знаешь… намного лучше. Я ведь тебе не поверил сначала, думал, ты провокатор какой-то. А ты… Ладно, пойдём, я о тебе уже рассказал.

— Что именно?

— То, что ты его спас.

— Нет, — улыбнулся я. — Я ведь ничего и не сделал. Это вам спасибо и Господу на небе.

— Идёшь ты или нет, скромник?

— Нет, — покачал я головой. — Не хочу, чтобы он чувствовал себя чем-то мне обязанным. Потом когда-нибудь познакомишь.

— Точно?

— Точно-точно.

— Посмотрите на него, самоотверженный и скромный, да ещё и наград не желает.

— Лучшая награда — это песни, которых никогда не было. Новые песни нового будущего.