В любом случае, сделать они могли не так уж и много. Могли бы написать заявление на Ананаса в КГБ, прокуратуру и партийные органы. Да только это было смешно и после таких попыток, даже в случае успеха, их личные жизненные пути были бы окутаны непроглядным туманом. Мягко говоря.

В общем, блиц-криг удался. Все пожали друг другу руки, поулыбались, выпили французского коньяку и угостились всевозможными кулинарными дарами Кубани. Атмосфера постепенно стала более непринуждённой, и дошло даже до совместного осмотра похищенных и найденных украшений.

Если бы всё это сфотографировать, чудесную фотовыставку можно было бы устроить. Репортаж. С Ананасом в роли основной фотомодели. Но оборудованием я не располагал, поэтому нужно было двигаться дальше без помощи технических чудес.

Присутствие здесь самого Ананаса, безусловно, можно было бы объяснить его жадностью и недалёкостью ближайшего помощника. Ну, что ж тут поделаешь, кадры, как известно, решают всё. Впрочем, судя по подкатам к Кофману, деликатные дела шеф экономической полиции предпочитал вести собственноручно. По крайней мере с гигантами теневого бизнеса.

Вернувшись в Москву, я сразу поехал домой. Бабушка уже ждала. Борщ, пироги и много чего ещё. Как говорится, в гостях хорошо, а дома лучше. А ещё говорят, что к хорошему быстро привыкаешь. К дому, например…

— Спасибо, — улыбнулся я, откидываясь на спинку стула. — Теперь дня три есть не буду. Как удав наелся.

— На здоровье, — кивнула бабушка. — Когда приведёшь свою ненаглядную? Не передумал ещё? Женечка-то так тебя любит, а ты вон что…

Она вздохнула.

— Ладно, — махнула бабушка рукой. — Ты дома будешь? Мне надо в поликлинику сходить.

— Да, сейчас в душ, потом вздремну немного и схожу к тестю будущему. Сюда в магаз.

— «Магаз», — покачала головой бабушка. — Что за словечки у молодёжи.

— Да, молодёжь всегда какую-нибудь дурь придумывает, — согласился я. — Знала бы ты как они сейчас разговаривают. Без словаря вообще не разобрать.

— Ну-ну…

Бабушка встала и начала убирать со стола. Я помог, но посуду мыть она мне не дала:

— Иди уже, спи, сама справлюсь.

Я отправился в душ, а когда вышел, бабушка уже ушла. Я снял телефонную трубку и покрутил диск. Интересно, всё-таки, как быстро новая реальность становится обыденно. Просто и повседневно я набрал номер, и даже мысль не возникла об удобстве мобильного, будто всю жизнь и жил здесь в этом времени.

И ещё отметил для себя, что будущее со всеми его андроидами и искусственными интеллектами становится в моей голове всё более и более туманным, а я сам становлюсь всё более и более Саней Жаровым, погружаясь в проблемы, задачи и в социалистический оптимизм:

Сделать нам друзья предстоит

Больше, чем сделано

Кто же это нам говорит?

Молодость зелена…

Ну, или как-то так…

— Яков Михайлович, утро доброе, — сказал я, когда Кофман на другом конце поднял трубку.

— А-а-а… вернулся? Ну, привет.

— Привет.

— Всё нормально?

— Ну, да, всё хорошо.

Вообще-то, я ему звонил из Краснодара. В холле гостиницы стоял междугородний таксофон. Бросаешь пятнадцать копеек и звонишь. Технология.

— Я зайду к вам?

— Давай, через пару часиков. Сходим с тобой пообедаем, чтобы на работе не говорить. Дел много. Хорошо?

— Понял. В час приду тогда.

— Давай.

Честно говоря, даже хорошо, что он не стал встречаться прямо сейчас. Я спать хотел, не выспался с дороги. Пришлось подняться очень рано, а лёг перед этим очень поздно. Так что поспал едва ли больше трёх часов.

В самолёте же меня донимал Ананас, причём всякой ерундой — от футбола до миссии «Союз-Аполлон». Ещё его волновала проблематика инопланетян и Джуна. У меня сложилось ощущение, что у него рот не закрывается из-за каких-то внутренних переживаний.

Ну, а что, наши дела на расстрельную статью тянули. Если бы заварилась каша, лет пятнадцать маячили как минимум, а то и стенка, вообще. Впрочем, вряд ли он думал об этом.

В общем, я обрадовался, что к Кофману можно не торопиться и упал на свой диван. Провалился в темноту мгновенно и даже сны видел, красочные и жизнерадостные. И вдруг посреди изумрудного луга под аметистовым небом раздался неприятный и тревожный звук.

Небо потемнело и на лужайку въехала милицейская машина с включённой мигалкой. И сиреной. Вот откуда был этот звук. Он раздался снова. Раздражённый, переливчивый, навязчивый и напористый. Динь-дигидон!