Пока я пыталась высвободиться, на поляне разгоралась ссора.

— Я подставила себя под удар, подчищая за мерзавкой Видвулл! — теряя самообладание, воскликнула профессор Гримальди. — Из-за неё мы все были под угрозой! Это мне пришлось избавляться от факультетского камня Блэквуд, и это я рисковала своей шкурой, чтобы протащить чародейку под носом у преподавателей. Повезло ещё, что все были отвлечены разборками оборотней. — Кибела сделала передышку в своей гневной тираде и совсем по-змеиному зашипела: — Не обманывайтесь, Сибилла, чародейка здесь только благодаря мне. Заслуга вашей мелкой ведьмы лишь в необдуманном поступке, повлекшем за собой…

— Хватит грызться, она пришла в себя, — неожиданно вклинился в их разговор парень.

Меня словно окатили ледяной водой из ведра. Услышать здесь его голос я никак не ожидала. Факт, что Кельвин Скруп оказался среди ведьм Четырёхлистника, встревожил сильнее, чем то, что они заметили моё пробуждение. Значит, и староста нашего курса состоит в ковене! Почему же он всегда смотрел на меня волком и подверг откровенной опасности, отправив в полнолуние на улицу? Разве не должен был переживать за сохранность ценного объекта?

— Альва, что там у вас? — поинтересовалась у кого-то Сибилла.

— Почти всё готово, — крикнули ей в ответ с другого конца поляны. Что там у них «готово» и как вообще выглядят все эти люди мне никак не удавалось посмотреть. Все они находились за моей головой.

Но вот тьма вокруг меня трусливо поползла к лесу, послышались приближающиеся шаги и заплясали тени от факелов. Больше не осторожничая, я с остервенением задёргала рукой и потянула кисть из петли, сдирая кожу запястья. Но все мои усилия не принесли необходимого результата. По бокам от ритуального камня, на котором я была распластана, начали появляться люди в тёмных балахонах, длинные капюшоны покрывали их головы и прятали лица.

Паника захлестнула меня. Всепоглощающая. Объёмная. Она сдавила грудь и вынудила заметаться, точно кролик, попавший в капкан. Не справившись с верёвками физически, я попыталась воспользоваться магией, но та не отозвалась. Вместо силовой волны, которая должна была отбросить от меня адептов ковена, что-то засверкало в районе груди. Я скосила глаза вниз и увидела там вместо ожерелья, вручённого мне Шейном, неизвестный амулет. На серебряной капле, размером с детскую ладонь, были выгравированы магические руны, и сейчас они светились янтарными линиями. Это значило только одно — напитаны они магией мальфара. Ведьмам точно кто-то помогал.

— Можешь не стараться, артефакт глушит любую магию, — не без злорадства оповестил Кельвин, устанавливая факел в специальное отверстие на столбе у моих ног. На ведьмаке, как и на его подельниках, болталась тёмно-коричневая мантия, только в отличие от остальных он не стал прятать лицо под капюшоном. У меня даже сложилось ощущение, что тот очень хотел быть узнанным. — Ты и вообразить не можешь, как долго я ждал этого дня, — поделился откровением парень, разворачиваясь и неспешно подбираясь ближе.

Я отползла от него подальше, насколько это позволяли сделать верёвки. Слишком одержимо и кровожадно блестели его глаза. Казалось, ещё немного — и он вцепится мне в горло голыми руками. И ведь свидетели не помогут. Те пять ведьм, что встали по двум сторонам от меня, вообще превратились в статуи. Сложили перед собой руки, как примерные первоклассники, и стояли молча, даже не шевелились.

— Почему? Что я тебе такого сделала? — спросила, поглядывая то на пугающего ведьмака, то на каменные столбы. Нужно было заболтать и отвлечь Скрупа. Пока сюда не пришли Кибела Гримальди с их повелительницей и не начали свой кровавый ритуал, у меня было время получше осмотреться при свете огня. И постараться отыскать способ сбежать отсюда.

— Что ты мне сделала? — плюясь ядом злости и раздражения, ведьмак опёрся руками о край камня, на котором я лежала, и навис надо мной, словно мрачная тень. Он презрительно сузил глаза и вкрадчиво прошипел: — Ты разрушила мою жизнь, Блэквуд. Отняла самое дорогое, что у меня было.

— Господи, да что я могла у тебя отнять? Котелок для зелий? — Я со вздохом закатила глаза, мол, утомил. Сама же старалась унять дрожь внутри себя.

Кельвин скрипнул зубами от сдерживаемого гнева и впился побелевшими пальцами в камень.

— Расскажи ей, Беллс, — велел он, и тут же одна из «статуй» вздрогнула. — Расскажи об Эмили, — потребовал ведьмак, по-прежнему не сводя с меня ненавистного взгляда. Невысокая фигура в балахоне приподняла голову, и я увидела торчащую из-под капюшона рыжую прядь.

— Я… мне… — запинаясь, дрожащим голосом произнесла девушка, — …прости меня, — бросила она то ли мне, то ли Кельвину.

— Беллс! Помоги мне! — крикнула я, ловя момент. На какое-то мгновение мне показалось, что сокурсница раскаивается, а значит, шанс, пусть и малюсенький, достучаться до её совести всё же есть.