Ох! Дьявол!

Вот и помогай людям после этого. Да профессор Дарвелс у любого отобьёт желание к благодеянию.

Я ждала, что девушка хотя бы одарит меня укоризненным взглядом, ведь из-за меня она получила штрафные баллы, но та даже не взглянула в мою сторону.

— Хотите дополнить свой ответ, студентка Блэквуд? — Профессор мазнул по мне взглядом и, очевидно, не рассчитывая на утвердительный ответ, открыл журнал.

— Хочу, — произнесла я, тут же отвесив себе мысленный подзатыльник. Вот зачем, спрашивается? Молчала бы в тряпочку, как советовала Беллс.

Брэм Дарвелс на секунду замер от неожиданности. Его рука, переворачивающая страницу, зависла на полпути. Густые тёмные брови поползли вверх.

— Удивите нас, — только и изрёк он.

Не обращая внимания на едкость, прозвучавшую в голосе профессора, я собралась с мыслями и произнесла:

— Помимо человека и предметов, принадлежащих ему, проклятие может быть наслано на местность.

Секундная тишина.

А затем кабинет пронзил хохот однокурсников. Теперь смеялись не только три девушки с последнего ряда, но и несколько студенток с первого.

Признаться, я даже засомневалась в верности сказанного. Но ведь я прекрасно помнила, как Шейн тогда, в хижине, рассказал, что ведьма перенесла проклятие с ребёнка на болота…

— Зря зубы скалите, — осадил Дарвелс нарушителей тишины. — Студентка Блэквуд права. Проклятие на самом деле можно наложить на местность. Точнее, переложить.

Затем последовала пауза и долгий оценивающий взгляд. Профессор приглядывался, будто старался отыскать во мне что-то, чего не приметил раньше.

— Как это?

— Быть того не может!

Пронеслись недоверчивые шепотки.

— Да, это и правда так. Однако подобная магия неподвластна ведьмам…

— Но профессор, лишь ведьмы могут насылать проклятия. Магам этот вид магии недоступен, — на одном дыхании выпалила девушка с первого ряда. Я не видела её лица, но по подпрыгивающим каштановым кудряшкам было заметно, как взволнована их обладательница.

— Спасибо, что просветили, студентка Скарбенс, — съязвил профессор. — Вы упускаете тот факт, что помимо ведьм природной и духовной магией владеют чародеи и мальфары.

— Но чародеев никто не видел уже четверть века. А мальфаров в столице можно сосчитать по пальцам.

— Студентка Скарбенс, ещё раз перебьёте меня — заработаете штрафные баллы, — предупредил Дарвелс неугомонную адептку с первой парты.

— Извините, профессор, — потупилась та.

— Не имеет значения, много среди нас чародеев или мальфаров. Данная магия сама по себе древняя и её изучение не включено в учебную программу академии. Посему считаю вопрос закрытым. — Мужчина пробежался угрюмым взглядом по студентам, убеждаясь, что смельчаков противоречить не нашлось, и задержался на мне.

Его тонкие губы были плотно сжаты, а чёрные, словно сама ночь, глаза смотрели с укором. Мне даже показалось, что я не должна была владеть этой информацией, или, во всяком случае, делиться ей с остальными.

Так или иначе, но всё это подвело меня к ожидаемому, но неутешительному выводу: в отличие от остальных, у меня имелся довольно-таки здоровенный пробел в базовых знаниях. И в этом я окончательно убедилась на следующем занятии по всемирной истории. Литература, собранная моей мамой, в подавляющем большинстве содержала трактаты о лекарском деле, травничестве и зельеделии. Мне неоткуда было почерпнуть банальные азы, даже такие, как происхождение рас Мальфгарда, а вот мои сокурсники получили эти знания ещё в школе, если не раньше.

Мысленно я сделала для себя пометку: обязательно заскочить в библиотеку и любой ценой наверстать упущенное. Повезло хоть, что занятие по всеобщей истории было первым в этом учебном году и прошло в формате лекции. Мы конспектировали за преподавателем, и если поначалу мне было интересно, то ближе к концу занятия монотонный и тихий голос профессора Олланда сделал своё дело.

Я откровенно зевала, как и большая часть однокурсников. Не заснуть прямо на паре помогало лишь то, что пожилой мужчина с пышной копной седых волос постоянно прочищал горло. И каждый раз, когда я слышала его покашливание, казалось, что он вот-вот сделает мне замечание и вычтет баллы.

Однако в отличие от Брэма Дарвелса, профессор Олланд не уделил моей персоне абсолютно никакого внимания. Может, потому, что на его первом занятии я присутствовала, а может, он был равнодушен к подобным событиям. В любом случае лекция прошла спокойно.

По академии разнёсся бой часов, оповещая о перерыве между парами, и студенты разом закопошились, собирая вещи. Кто-то даже позволил себе выскочить из аудитории вперёд преподавателя.

В спешке моя соседка по парте — к слову, ей опять оказалась зеленоволосая девушка — выронила учебник, и тот улетел к ножке моего стула. Я наклонилась и вернула книгу хозяйке.