— Я отказался. — Гаспар часто-часто закивал, будто убеждая себя в правильности решения, а затем торопливо смахнул проступившую слезу. — И тогда Эмми предложила дать им последний бой. — Он сглотнул, чтобы голос не дрожал. Я заметила, как Шейн встал на шаг ближе к нам. Видимо, история подходила к самому непростому моменту для Гаса. — Она вложила нож в мою руку, убеждая сражаться до последнего вздоха.

— Убеждать она умела. — Тяжёлая ладонь Шейна подбадривающе легла на плечо Гаса, и это придало ему силы продолжить:

— А затем… затем она бросилась животом на нож, я даже не успел среагировать, — произнёс Гаспар отрешённо, а я испуганно прикрыла рот ладонью. — Она умерла у меня на руках, Кэсс… Пока я смотрел, как глаза, обычно полные жизненной энергией, меркнут, и жизнь покидает мою любимую девочку, эти выродки продолжали читать заклинание. Оказалось, ритуалу важна только техническая часть жертвоприношения, — он невесело усмехнулся.

— Подожди, а как же оборотень?

— Как выяснилось, в отличие от ведьмы, не важно, чьими руками будет отнята жизнь у волка. Этот бедняга уже был там, когда нас приволокли. Полуживой, истекающий кровью, руки привязаны лозой к колоннам этой самой арки, — он махнул на груду камней за спиной. Я поёжилась, ведь ещё час назад сама использовала этот плющ. — Не знаю уж, совпало так, и этот парень тоже перешёл им дорогу, или всё было спланировано заранее, но когда я очнулся — никого не было. Ни тех, кто проводил ритуал, ни Эмми, ни моей человечности. Зал был запечатан магией, как и другие выходы из подземелья. Два года я блуждал по этим катакомбам, пожираемый чувством вины и иссыхая от жажды. Но в день, когда мы с Шейном должны были выпускаться из академии, этот парень разнёс печати в пух и прах! Каким бы сильным ни был тот маг, Шейн сумел сломать его защиту. Шуму навёл, конечно, — Гаспар издал то ли смешок, то ли всхлип, сам же Анварен усердно делал вид, будто речь идёт вовсе не о нём. — В общем, спас он меня. Не только вызволив из подземелья, но и поверив в меня и дав надежду на отмщение.

Я поражённо вылупилась на Анварена, на что тот нетерпеливо закатил глаза и, кажется, поборол желание закрыть моё лицо пятернёй, чтобы на него перестали пялиться.

— Простите, — на ходу проговорил Гаспар, прежде чем исчезнуть и появиться уже в одном из плохо освещённых коридоров. Видимо, больше не мог справляться с нахлынувшими эмоциями.

Не знаю, может, следовало оставить его одного, но я не смогла. Никто не должен в одиночку переносить горе, причинённое смертью.

Я осторожно подошла к нему сзади и обняла со спины, утыкаясь лбом ему между лопаток. Если друг не хочет показывать свою уязвимость — это его право. Лишать такой возможности я его не стала. Хотя мне всегда был чужд стереотип о том, что мужчины не плачут. Все мы живые существа и не лишены чувств.

— Я могу остаться сегодня с тобой, — прошептала, прикрывая глаза; можно было лишь догадываться, какой ураган царил сейчас в душе Гаспара. От мысли, что он останется в таком состоянии один, сводило зубы. Да, у него был Шейн, но к чувствительности и эмпатии мальфара я относилась скептически. В конце концов именно он затащил меня в Мальфгард босую и без сменной одежды.

— Спасибо, Кэсс. — Друг поймал мою ладонь у себя на груди, переплетая свои пальцы с моими, и осторожно коснулся их влажными губами. Наверное, если бы так сделал кто-нибудь другой, я бы смутилась. Но к Гаспару у меня были братские чувства. Удивительно, как иногда за короткий срок можно привязаться к кому-то. — Я ценю твою поддержку, но не нужно. Это всё в прошлом. Мне просто необходимо немного времени, чтобы прийти в себя.

— Может, тогда будешь приходить в себя, пока меня провожаешь? — Хотелось увести его подальше отсюда, чтобы обстановка вокруг не подкидывала горькие образы из прошлого.

— Да, тебе пора возвращаться. — Гас кивнул, аккуратно убирая мои руки со своей груди и поворачиваясь ко мне лицом: — Вдруг ещё не выспишься, а такое красивое личико нельзя омрачать мешками под глазами. — Он улыбнулся почти привычной улыбкой, а я не смогла не восхититься силой его духа.

Не знаю, наблюдал ли за нами Шейн, но когда мы вернулись в зал, тот сидел на полу, опираясь спиной о валун с петроглифами; одна нога согнута в колене, другая вытянута вперёд. В задумчивости он перебирал пальцами бусины деревянного ожерелья. Заметив наше появление, мальфар убрал шейное украшение в карман брюк, подхватил с пола погнутый поисковой артефакт и встал.

— Порядок? — уточнил он. Вампир поднял большой палец вверх, как бы говоря: «Всё отлично».

— Иногда я жалею, что не умею проделывать те штуки с воспоминаниями, которые применяют в академии к отчисленным студентам, — улыбнулся Гаспар.

— Память та ещё дрянь, — понимающе кивнул Шейн; в глубине его глаз плескалась печаль. — Мы думаем, что имеем память, но на самом деле это она имеет нас. — Он вручил Гасу артефакт, который я благополучно выронила в борьбе с Айвеном, и зашагал в противоположную сторону от нас. У меня сложилось впечатление, что история Гаспара ему очень близка. Что там Беллс рассказывала про его семью? Точно! У Шейна ведь погиб отец десять лет назад. Но при каких обстоятельствах?

— Я иду провожать Кэсс. Ты с нами? — окликнул его Гаспар.

— Нет. Идите без меня. Я подожду тебя здесь, — бросил через плечо Шейн. — Доброй ночи, Кассандра. — Мазнув по мне рассеянным взглядом, он снова отвернулся.

— И тебе, — обескураженно отозвалась я, простояв на месте несколько мгновений, дабы удостовериться, что Анварен не шутит. Он вот так просто отпускал меня одну с Гаспаром? А где же нотации про опасную дружбу с вампиром? Или он специально спроваживал друга? Быть может, не меня одну посетила мысль увести Гаса подальше отсюда, и Шейн хотел осмотреть место преступления самостоятельно.

Бросив последний взгляд на мальфара, присевшего на корточки и тщательно изучающего сохранившее основание колонны, я поспешила нагнать своего кучерявого провожатого, который уже ожидал в нужном коридоре.

Гаспар превосходно ориентировался в подземном лабиринте без всяких дополнительных приспособлений.

— Значит, об этом знаете только ты и Шейн? — нарушила я молчание.

— И теперь ты.

— Может, следует обратиться в надлежащую структуру?

— Как ты это себе представляешь? — Гаспар в удивлении вздёрнул бровь. — Я — вампир. Меня сразу же поведут на плаху, даже слушать не станут. Уж поверь, если собственные родители не захотели меня выслушать, то там и подавно не станут. Вампир и любой, кто содействует ему, преследуются законом. Так что да, лучше не распространяйся о нашей дружбе.