— Только своему дорогому дневнику, — сыронизировала. Разумеется, никакого личного дневника я не вела. — Честное скаутское! — я подняла правую руку вверх, показывая скаутский знак: три выпрямленных пальца вместе.

— Опять эти чудаковатые иноземные словечки, — хохотнул Гас. Кажется, он понемногу приходил в себя.

— Слушай, я ведь могу выступить свидетелем, рассказать о профессоре Гримальди! — я чуть не подпрыгнула от озарившей мысли, радуясь, что смогу хоть как-то помочь. Но Гаспар быстро вернул меня на землю.

— У тебя нет никаких доказательств. К подслушанному разговору дело не пришьёшь, — отрицательно покачал он головой.

— О, так ты тоже умеешь на иноземном выражаться, — я хихикнула, толкнув его локтем в бок, стараясь не выдавать расстройства.

Так, за непринуждённым разговором, мы и добрались до потайной двери, ведущей в общежитие.

— Кэсс, — Гаспар остановился и посмотрел так проникновенно, будто брал мастер-класс у Анварена по убедительным взглядам. — Постарайся не высовываться, пока идёт следствие. Мы хотели пройти защитный барьер тихо и незаметно, но получилось как получилось… И не забывай, что искать того, кто проник в подземелье, будет не только руководство академии.

Друг порывисто обнял меня за плечи, после чего помог отодвинуть старинную дверь и провожал меня взглядом до тех пор, пока я окончательно не скрылась за ней.

Уснуть удалось лишь под утро. Я никак не могла выбросить из головы встречу с предводителем вампиров и то, зачем он проник в академию. Рыжие локоны соседки, подсвеченные лунным светом из окна, только усугубляли ситуацию, всё время возвращая к мыслям об Эмили. Что-то в истории Гаспара не давало покоя. Мне казалось, я упускаю что-то важное. Какая-то призрачная догадка всё время ускользала от меня. Я промучилась над поиском разгадки до тех пор, пока дремота не одолела.

Стоит ли говорить, что поутру меня ждали в отражении зеркала выразительные синяки под глазами? Гаспар как в воду глядел.

Я брела на занятие по нежителогии, еле волоча ноги, и сейчас сама могла сойти за нерасторопное умертвие. У меня даже не хватило сил должным образом отреагировать на внезапно опустившиеся мне на плечи ладони.

— Попалась! — воскликнул Бьёрн, пребывая в прекрасном расположении духа, чем вызвал во мне белую зависть.

— Как ты меня всё время находишь? — сонно пролепетала я, подавив зевок.

— По запаху, — старшекурсник показал пальцем на свой нос.

— Серьёзно?

— Нет, конечно, — рассмеялся оборотень, обнажив белые зубы. Уголки моих губ непроизвольно дёрнулись вверх. Нет, это определённо одна из самых красивых улыбок, что я когда-либо видела. — Заскочил в ваше отделение и посмотрел на доске расписание твоего курса, — всё же озвучил он истинную причину.

Бьёрн шёл очень близко ко мне, а я так сильно хотела спать, что через тройку шагов мысль положить ему голову на плечо и вздремнуть не казалась такой уж безумной. А что? Плечи вон какие широченные, наверняка будет удобно. Да и сам парень очень тёплый, самое то в такую погоду. С середины ночи дождь стучал, не переставая ни на миг.

— Ты просто заскочил поздороваться или по делу? — спросила я, чтобы перевести мысли в другое русло.

— По делу. — Бьёрн на ходу вынул из кармана два сложенных листа. — Это тебе и Грейвз. Кьяра с Нейтом накидали план подготовки к соревнованиям.

Я взяла протянутые листы и развернула, замедляя шаг. Там были расписаны график и программа тренировок для каждого члена команды, а внизу — список литературы, который следовало изучить нам с Грейвз. Вот это я понимаю, ответственно подошли к делу. И когда только успели?

— Почему Кьяра никогда не приходит сама, а всё время посылает тебя? — спросила я, убирая листы в сумку; сама не понимала, зачем задаю такие вопросы. Сонный мозг отказывался строить логические цепочки и выдавать что-то путное.

— Кьяра и не посылает. Я сам вызываюсь добровольцем, — Бьёрн весело подмигнул мне.

— Ни дня без меня не можешь. Что же, понимаю тебя, я — отличный собеседник, — шутливо вздёрнула подбородок и тут же пожалела, что сделала резкое движение, — в висках заныло от недосыпа. Я была готова сдаться усталости, но тут распахнулась дверь в деканат и оттуда донёсся уже знакомый мужской голос.

— Олаф, да послушайте вы меня! К сломанной защите причастен кто-то из ваших студентов. — От этих слов я мгновенно взбодрилась, лихорадочно обдумывая, куда спрятаться. Через две секунды я рисковала столкнуться нос к носу с подельником профессора Гримальди. Паника нарастала, как вдруг мне на глаза подвернулась кладовая. Один из небольших кабинетов был переоборудован под хранилище, куда сносили все неисправные артефакты, списанные котелки и прочий хлам с нашего факультета, который был непригоден для использования, но всё ещё числился имуществом академии.