Я обхватываю ее за плечи и наклоняюсь, прижимаясь к ее щеке быстрым поцелуем.

— Привет, Хан, — пробормотал я, прежде чем отстраниться и протянуть ей подарок на день рождения.

— Арес, — говорит она, ухмыляясь. — Не могу дождаться, когда увижу, что это такое!

Ее друзья окружают ее, когда она открывает коробку, и все они одинаково взволнованы. Все подруги Ханны — актрисы, поэтому я никогда не могу сказать, искренняя ли их реакция или нет.

— Это прекрасно, — говорит она. — Поможешь мне его надеть?

Я киваю и беру у нее ожерелье, закрывая застежку сзади.

— На тебе оно смотрится потрясающе, — бормочу я, даже когда в голове мелькает Рейвен, прижимающая его к себе.

Она смотрит мне в глаза и улыбается.

— Мне было интересно, почему вокруг разлетаются фотографии Рейвен и тебя, сделанные папарацци. То, что вас двоих заметили в ювелирном магазине, породило несколько очень странных слухов. Оказывается, все из-за этого.

Я киваю. С тех пор как Рейвен стала знаменитой, она перестала так часто выходить в свет, и я понимаю, почему. СМИ сходят с ума, когда застают ее на улице. Сейчас я вижу ее только в поместье Виндзоров или когда она с Ханной. Слава не изменила ее так, как изменила Ханну, — наоборот, она стала еще большей затворницей.

Друзья Ханны окружают ее, когда она демонстрирует свое ожерелье, и я вздыхаю, делая шаг назад. Она так редко проводит вечер с самыми близкими, что я с радостью предоставляю ей свободу. В конце концов, у меня с ней целая ночь.

Я беру себе напиток и иду к качелям в углу, ничуть не удивляясь, когда вижу, что Рейвен сидит на них, уткнувшись глазами в планшет. Она, несомненно, рисует новый дизайн для своего модного бренда, и я улыбаюсь про себя.

Я сажусь рядом с ней, привожу качели в движение, и она поднимает голову и находит мои глаза.

— Арес. — Что-то есть в том, как она всегда произносила мое имя. Это что-то другое. Это странная зависимость.

— Почему ты сидишь здесь одна, Кексик?

Она смеется, звук мягкий и освежающий среди фальшивого смеха, который нас окружает.

— Ты действительно собираешься называть меня так до конца наших дней?

Я киваю.

— Я до сих пор отчетливо помню твой брелок с кексами, футболку, булавку на сумке. Ты очень любила кексы.

Она смотрит на меня, но в ее взгляде нет злобы.

— Мне было четырнадцать, и у меня был период, ясно? Думаю, я должна радоваться, что мы не встретились, когда я переживала эмо-фазу. Это была бы катастрофа.

Я улыбаюсь и смотрю на вечернее платье, которое она рисует. Меня всегда поражало, насколько она талантлива.

— Ты не ответила на мой вопрос, — напоминаю я ей. — Почему ты сидишь здесь одна? Разве ты не должна праздновать со своей сестрой?

Она закрывает планшет и поворачивается, чтобы посмотреть на меня.

— Я пыталась. — Ее голос срывается, и она заставляет себя улыбнуться.

Да, наверное, она пыталась. Рейвен всегда так делает. Для меня это никогда не имело особого смысла, но ее родители всегда отдавали предпочтение Ханне, делая ее центром всего. Впервые мы с Рейвен встретились, когда она приехала на семейные каникулы вместе с Сиеррой, потому что ее родители отменили свой отпуск, чтобы сопровождать Ханну на прослушивание.

Ханна тоже так делает. Она воспринимает Рейвен как должное, и я думаю, что она это знает. Рейвен организовала почти все детали нашей свадьбы, и даже сегодня она сидит здесь, потому что знает, что Ханна расстроится, если она вообще не придет, но Ханна не прикладывает никаких усилий, чтобы обеспечить участие Рейвен.

— Мне жаль, Кексик. Похоже, мы сегодня в одной лодке.

Она качает головой.

— Она может видеть нас, когда захочет, но ей сложнее видеться с друзьями, так что я понимаю.

Рейвен всегда так делает. Она всегда придумывает оправдания для Ханны. Понимает ли она, что делает это?

— Покажи мне, что ты рисуешь.

Она кивает и прижимается ко мне, ее рука касается моей, и мягкий ветерок танцует на нашей коже.

— Я думаю попробовать разные оттенки нюда с крупными бусинами. Облегающее, но стильное.

Она перелистывает свои эскизы, и меня охватывает чувство гордости.

— Ты потрясающая, ты знаешь об этом?

Она поднимает на меня испуганный взгляд. Мне нравится, что ее щеки всегда краснеют, когда я делаю ей комплимент. Она супермодель, которую обожают миллионы, и все равно она так краснеет. Рейвен — это действительно нечто иное, и я горжусь тем, что могу назвать ее подругой.

— Эй, у меня есть кое-что для тебя. Я знаю, что еще рановато, и твой день рождения только через месяц, но я подумал, что ты захочешь получить это сейчас.