— Ты заплатишь за свою дерзость, иномирец, — цедит он ледяным тоном. — Клянусь Двуединой, я задушу тебя твоими собственными кишками!

Он готов броситься на меня с голыми руками, но сестра удерживает его. Тонкие пальцы смыкаются на предплечье брата подобно стальным оковам.

— Опомнись, брат! — шипит она, еле шевеля губами. — Не будь идиотом! Неужели ты не видишь, что он играет с тобой?! Он нарочно провоцирует тебя, чтобы ты потерял голову!

Попытка образумить дрокка не приносит результата. На миг в глазах Вастро мелькает проблеск рассудка, но тут же угасает, вытесненный всепоглощающей яростью. Этого бешеного пса уже не остановить.

Одним рывком он высвобождает руку из хватки сестры.

— Я никому не позволю так себя оскорблять! — рявкает Армигер. — Да что я?.. Он прошёлся своим грязным языком и по тебе, сестрёнка. Или ты предлагаешь мне стерпеть это издевательство? Чтобы каждая Кройцева падаль сочла, что наш Дом не способен постоять за себя?

— Я предлагаю не идти у него на поводу, болван, — повиснув на руке брата, шепчет ему на ухо Матриарх. — Неужели ты забыл? Никогда не дерись на поле боя, подготовленном противником. Рычаг воздействия всё ещё у нас. Мы заставим этого варвара пожалеть о содеянном.

— Нет, это ты забыла главный постулат: «Перед лицом абсолютной силы любые хитрости теряют смысл», — надменно цедит Лунный Хищник. — Мне плевать, что он там задумал, потому что я размажу его по каменным плитам этого Дома. Или ты сомневаешься в моей силе?!

— Я сомневаюсь в твоём разуме, брат, — раздражённо отзывается Тарнира. — Но раз ты настаиваешь на том, чтобы поиграть в его игру… — она отпускает его руку и отступает на шаг.

Вастро в ответ лишь раздражённо отмахивается. Сейчас для него существует только ненавистный враг, посмевший втоптать его в грязь. Остатки благоразумия покидают дрокка, оставляя лишь жажду крови.

— Я принимаю твой вызов, выскочка, — Армигер выпрямляется во весь рост, расправляя плечи, и медленно ведёт кинжалом по ладони. — Сегодня твоя кровь обагрит эти камни, и все увидят, как умирает тот, кто посмел бросить вызов Дому Ульгрид.

Пятёрка за пафос, двойка за тупость.

В зале воцаряется напряжённая тишина. Лишь шелест платьев выдаёт всеобщее любопытство. Все взгляды прикованы к разыгравшейся сцене. И тут, словно по мановению волшебной палочки, из толпы выплывает Хельдра Марвейр собственной персоной. Её бесстрастное лицо не выражает ни удивления, ни недовольства.

— Что здесь происходит? — ледяным тоном интересуется она, обводя нас тяжёлым взглядом.

Тарнира мгновенно вскидывает голову. На её губах змеится торжествующая усмешка.

— Ваша новая зверушка взбесилась, айденна, — цедит она язвительно. — Видимо, допуск в высшее общество ударил дикарю в голову. Он оскорбил нас в самых гнусных выражениях. Прошу вас взять на себя ответственность за поведение своего гостя и немедленно приструнить его.

Я чувствую, как мои губы кривятся в ухмылке. Наивная дурочка, неужели она и впрямь думает переиграть прожжённую интриганку на её же поле? Матриарху Дома Ульгрид ещё сто лет до такого мастерства.

Хельдра лишь приподнимает бровь, будто удивляясь самой постановке вопроса.

— Разве не в том прелесть наших древних обычаев, что каждый в состоянии отстоять свою честь самостоятельно? — парирует она с ехидцей. — Конечно, если у него хватит на это сил.

Намёк на слабость Дома Ульгрид повисает в воздухе. Хлёсткая Ветвь бледнеет от ярости, скрипнув зубами, но ответить ей нечего. Матриарх Дома Марвейр умело вогнала кол в самое сердце её претензий.

Блестяще сыграно, дамочка.

— Что касается предполагаемого повода для дуэли… — Хельдра задумчиво постукивает пальцем по маске. — Боюсь, мне сложно судить о достоверности прозвучавших обвинений. В благородных Домах порой складываются весьма… специфические отношения между родственниками. И ваша с братом необычайная привязанность друг к другу, айденна, давно привлекает внимание общества.

По залу прокатывается волна приглушённых смешков и шепотков. Аристократы обмениваются многозначительными взглядами, пряча ухмылки за бокалами. Тарнира бледнеет, осознавая, что оппонентка только что публично придала вес самой мерзкой из сплетен об их семье. Вастро же, кажется, даже не улавливает скрытого подтекста, в бешенство дёргая щекой. Оглядевшись по сторонам, он внезапно разражается хохотом. В его глазах пляшет безумный огонёк.

— Что ж, прекрасно! — восклицает дрокк почти радостно. — Раз этот самонадеянный ублюдок сам напросился, я с удовольствием преподам ему урок хороших манер. По древним обычаям оскорблённая сторона выбирает оружие. И я выбираю боевые кнуты вместе с запретом на любые атакующие способности дальнего действия!

Вастро расплывается в самодовольной ухмылке, приняв моё молчание за растерянность.

— Не ожидал, Стрелок? — глумливо тянет он. — Я тебя насквозь вижу, ничтожество. Ты мастак сражаться на большой дистанции, но что скажешь, если придётся сойтись лицом к лицу?..