– Единство, - отражается от каменных сводов мой голос.
– До тех пор пока мы вместе, мы сила. Стоит появиться распрям и междоусобице, мы погибли. Нельзя хорошо воевать, не доверяя человеку, прикрывающему твою спину. Не доверяя, будешь все время оглядываться, проверяя, как он там, не подвел ли еще. А пока будешь вертеть головой, проверяя надежность напарника, тебя сожрет подобравшийся спереди зверь. Сожрет и напарника, потому что его спина будет беззащитна.

– Слышали!
– Мичман прошел по кругу, заглядывая каждому в глаза. Единство и есть наше оружие. А сегодня вы сделали первый шаг в сторону его разрушения. А раз был первый, будет и второй. Вы хотите сдохнуть на этой планете?

– Нет, - раздался недружный хор.

– А раз не хотите, то чтобы я больше не слышал таких разговоров!
– Он ткнул дымящейся трубкой в сторону Миши.
– Это, Миша, тебя в первую очередь касается.

Мишка как-то неуверенно качнул головой.

– Ты меня понял?

– Да.
– Голос Миши дрожит, и на глазах появляются слезы.
– Я... Я хотел... Я просто не могу передать...
– Не договорив, он досадливо взмахивает рукой и быстро выходит из зала.

– Пусть это будет уроком для всех. Такое де должно повториться, - сказал Мичман и, сменив тон, как бы перевернул страницу.
– А теперь давайте обсудим имеющуюся у нас информацию. Вполне вероятно, что Виктор прав. Возможно, существует сила, о которой мы пока ничего не знаем, жаждущая уничтожения гномов. И вполне вероятно, что она приводит сюда стада животных и натравливает на гномов. Как гномы себя называют?

– Копачи, - отвечаю я.

– Ну и что это нам дает?
– поинтересовался Стас.
– Какую пользу мы можем получить из этого? Это поможет смыться отсюда?

– Нет, - отвечаю я.
– Смыться, наверное, не поможет. Я так и не смог понять, как гномы переходят на другой срез. Но теперь мы знаем их слабые места. Знаем, что возле шахт они как слепые котята. Знаем, что они умеют воевать и неплохо вооружены. Знаем, откуда приходят эти твари.
– Я задумался, вспоминая, что же я еще узнал.

– А почему они так просто все рассказали?
– устроившись на коленях у Стаса, спрашивает Рита.
– Может, они специально нагрузили тебя дезинформацией?

– На кой им это надо?
– буркнул Мотор.

Спор зашел в тупик. Еще минут двадцать мы препираемся на различные темы, потом изнеможенно умолкаем. Мичман, подумав, объявил перекур, и все гурьбой повалили из зала.

– Виктор, подожди, - окликнул меня уже в дверях Мичман.
– Останься. Разговор есть.

Возвращаюсь обратно в зал и усаживаюсь на скамью из камня, напоминающего мрамор с синими прожилками. Мичман закрывает двери за последним человеком, подходит и присаживается на корточки напротив меня. Достав кисет, набивает трубку табаком. В тишине комнаты сухо скрежетнула о коробок спичка. Выпустив зловонное облако от кубинского табака, он разгладил рукой усы и пристально посмотрел мне в глаза.

– Ты, наверное, не совсем в курсе...
– как-то неуверенно начал он. Похоже, предстоящий разговор ему не очень приятен.
– Ты думаешь, почему Миша так вызверился на тебя?

– Наверное, из-за Ани. Это ведь из-за меня...

– Чушь, - резко перебил меня Мичман.
– Ты все сделал правильно. Это было верное решение, а от случайностей никто не застрахован. И не терзай себя больше дурацкими мыслями. Дело в том, что еще на Земле Миша сделал предложение Ане.

– Какое предложение?
– недопонял я.

– Руки и сердца. Какое же еще? Но она ему отказала, сославшись на тебя. Она сказала, что любит только тебя и никто ей больше не нужен... Миша больше месяца ходил за ней по пятам, а она ни в какую.

Вот как... Я даже не думал, что у нее все так серьезно. Теперь понятно Мишкино поведение в отношении меня. Получается, что я стал причиной смерти его любви. Вот ведь какая гадость получается!

– Спасибо, - останавливаю его.
– Я все понял. К Мише у меня претензий нет.

Мичман недоверчиво взглянул на меня, как бы решая, верить или нет.

– Ладушки.
– Он встал и пошел к дверям, - Не забывай о моем совете. Не терзай себя.

– Угу, - отвечаю его спине, исчезающей за дверями.

Следующая неделя прошла на редкость спокойно. Ни разу не загудела гномья рация, в поле зрения не появилось ни одной твари, за исключением кротов, занимавшихся своим ремеслом санитаров. Все занимались повседневными работами. Стас по-прежнему отмывал внутреннюю стену Цитадели от копоти. Он ведрами таскал воду из родника в подвале Башни и выплескивал ее на стену. Грязные жирные потоки стекали во двор, а потом по водостокам сквозь решетки, вмурованные в камень, уходили под землю. Рита предложила ему помощь, но со словами, позаимствованными у Мичмана: "Не женское это дело палубу драить", была отправлена восвояси.

Малыш, как обычно, все свободное время ковырялся в двигателе вездехода. Иногда ему даже удавалось его заводить, и тогда Цитадель наполнялась диким пульсирующим ревом дизеля. Мотор вездехода работал минут пять и благополучно умолкал. Малыш чертыхался и лез под капот. Этот цикл повторялся уже не знаю какой десяток раз.

Рита и Лена занялись исключительно женским делом - развешиванием занавесок на бойницах Башни. Мичман попытался их отговорить от таких глупостей, но вскоре бросил это бессмысленное занятие, сказав: "Что хотите, то и делайте". Девушки, воодушевленные его быстрой капитуляцией, решили занавесками не ограничиваться. На следующий день я чуть не упал, запутавшись ногами в сплетенном из изоляции от проводов коврике у двери своей комнаты.