— О чем?

— Вчера тебя видели ещё с одним человеком. У него были длинные прямые волосы, слегка седеющие, и на нём был грязный красный жилет. Ему было за пятьдесят, около твоего возраста, и шрамы на лице.

— Да, мы приехали из Флориды вместе.

— Кто он такой? Расскажи, что ты о нём знаешь.

— Зовут Томми, больше ничего он не говорил. Мы с ним оказались в одном грузовом вагоне от Орландо[3] почти до Нью-Йорка, там сменили поезд и приехали сюда.

— Что вас сюда привело? — спросил я. — К чему ехать из Флориды в Новую Англию посреди зимы? Тебе нравится снег?

— Он очень хотел здесь побывать, а мне нечего было делать.

— Что ему было нужно в этом городе?

— Говорил, что может добыть здесь много денег. Денег, которые принадлежат ему.

— И он велел тебе ждать его здесь?

— Ага. Он ушёл от меня прошлым вечером. Сказал, вернётся к полудню, но с тех пор я его не видел.

— Больше и не увидишь, — сообщил я. — Кто-то зарезал его посреди ночи.

— Господи!

— Что ещё он говорил про деньги, которые принадлежат ему? Где они находятся?

— Он мне не сказал.

— Он должен был рассказать хоть что-нибудь! Вы с ним не расставались всю дорогу из Флориды.

Человек по имени Мерси нервно отвёл взгляд.

— Всё, что он говорил, это что он возвращается домой. Домой в Эдем[4].

* * *

Я высадил Люси Коул у ресторана, где проходил банкет, и затем поехал обратно в Иден-Хаус. Уже стемнело, когда я появился на пороге, краткое декабрьское солнце успело скрыться за стеной деревьев на западе. Джош Иден вышел встретить меня, выглядел он устало и измученно.

— Как прошла свадьба? — спросил он.

— Замечательно, насколько было возможно в сложившихся обстоятельствах. Они уже собираются в медовый месяц.

— Я рад, что это ужасное событие не испортило им праздник.

— Я подумал, что хотел бы ещё раз обследовать восьмиугольную комнату. Шериф Ленс велел мне помочь его заместителям в расследовании.

— Конечно.

Он провёл меня в дом. Дверь так и была открыта, и я заметил, что он начал работу по восстановлению засова, отодранного нами от дерева. Сама комната была погружена в полутьму, единственным слабым источником света при задёрнутой занавеске была дырка в самой её середине.

— Мне пришлось опустить её, — объяснил Джош Иден. — Окрестные парнишки весь день пытались посмотреть на место убийства.

— Дети это могут, — согласился я. — Но по ночам занавеска обычно была поднята, не так ли?

— Да, вы же видели, как я оставил всё вчера. Она была открыта.

— Значит, либо жертве, либо убийце зачем-то понадобилось опустить её.

— Видимо, так. Если они включили свет, им не хотелось, чтобы любой прохожий мог увидеть через окно, чем они занимаются.

— А именно?

— Ну, ограблением, конечно! Это же очевидно. Люси Коул сказала, что видела его в компании другого бродяги. Они вдвоём вломились сюда с целью меня ограбить, поругались друг с другом, и второй заколол первого, схватив кинжал с ближайшей полки.

— Как тогда они попали внутрь, не выламывая ни дверь, ни окно? И гораздо важнее, как убийца скрылся после?

— Не имею понятия, — признал он.

— Убитого звали Томми.

Джош поднял брови.

— Как вы это выяснили?

— Он приехал на север из самой Флориды именно сюда, в Иден-Хаус, чтобы вернуть назад свою собственность.

— Что вы хотите этим сказать, Сэм?

— Я уверен, что убитый человек был вашим отцом. Отцом, не вернувшимся с войны.

В восьмиугольной комнате стало так темно, что мы едва видели лица друг друга. Джош дотянулся до выключателя и зажёг верхний свет. Немедленно наши отражения возникли в зеркальных створках.

— Это безумие! — запротестовал он. — Вы считаете, я не способен узнать родного отца?

— Да, я так считаю. А может, вы, напротив, сразу его узнали и убили, когда двенадцать лет спустя он вернулся и потребовал назад дом и свои деньги. Для вас же он больше не был отцом, лишь человеком, бросившим вас с матерью много лет назад.

— Я его не убивал! — настаивал Джош. — И я никогда не видел его раньше!

Я услышал шевеление за моей спиной, в холле.

— Я знаю, что вы не убивали, — сказал я со вздохом. — Заходите, Эллен, и расскажите нам, зачем вы убили свёкра.

* * *

Она стояла там, бледная и дрожащая, в дверном проёме восьмиугольной комнаты. Я видел её отражение в зеркале, знал, что она слышала каждое слово.

— Я не… не хотела! — выкрикнула она, и Джош бросился к ней.

— Эллен, что он говорит? Это не может быть правдой!